Итоговая пресс-конференция президентов России и Франции в Кремле, кроме протокольных заявлений, была фактически полностью посвящена сбитому российскому самолету. Франсуа Олланд говорил о необходимости создания широкой коалиции, отмечал, что он понимает позицию России. Но в основном вопросы задавались Путину — так или иначе они были посвящены Су-24. Президент России выглядел предельно жестким и бескомромиссным лидером. Впрочем, судя по всему, совсем жесткой конфронтации ожидать не стоит.

Президент Франции прибыл в Москву сильно под вечер. Москва была конечной точкой в его объединительном турне. Вопрос о коалиции по борьбе с терроризмом, значился как главная цель его переговоров с мировыми лидерами. В Кремле во время протокола перед началом встречи с Путиным, информационные агентства вынесли как главное «Олланд назвал своего российского коллегу по имени на ты и начал речь словами «Мon cher Vladimir» («Мой дорогой Владимир»).

Оба лидера высказались за широкую коалицию по борьбе с терроризмом. Однако официальные итоги переговоров сенсации не принесли. Президенты, по сути, повторили сказанное ранее в рамках протокола, Россия и Франция знают, что такое дух союзничества. Договорились усилить совместную работу на антитеррористическом треке, активизировать обмен информацией по борьбе с терроризмом, чтобы избежать дублирования и инцидентов». Вопросы журналистов были практически полностью посвящены сбитому самолету. Владимир Путин был подчеркнуто сдержан, говорил в привычной жесткой манере последних дней. Он повторил тезис про удар в спину. Его выступление больше походило на полемику с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, который в последние сутки также сделал много громких заявлений, в частности, о том, что не будет извиняться за произошедшее и что турецкие пилоты не знали, чей самолет вторгся в их воздушное пространство. И вот реакция Путина:

Владимир Путинпрезидент Российской Федерации«По поводу наших самолетов, которые якобы не распознали турецкие ВВС: исключено. Невозможно. На них есть опознавательные знаки, их хорошо видно. Если бы узнали, что ударили по американскому самолету... Ерунда это все».

Отдельная острая тема — это незаконная нефть ИГИЛ (данная организация запрещена в РФ). Россия сразу после катастрофы обвинила Турцию в том, что та является главным покупателем незаконно добытого. Что примечательно, Путин в Анталии в Турции показал снимки с воздуха — речь идет про бесконечные колонны бензовозов, уходящие за горизонт. Эрдоган ответил и на эти обвинения: спецслужбы страны пресекают контрабанду, если видят, что это нефть террористов, груз конфискуется, затем министерство торговли уничтожает эти грузы. Путин прокомментировал и эти высказывания.

«Если там турецкие власти перерабатывают нефть, уничтожают ее, мы что-то не видим дыма от костров. Повторяю, речь идет о промышленных масштабах. Там нужно было бы соорудить целые специальные предприятия по уничтожению этой нефти. Ничего этого на самом деле не происходит. Если политическое руководство Турции об этом ничего не знает, то пусть узнает».

Из последних заявлений президента Турции: он предложил Путину встретиться 30 ноября в Париже, но ответа не получил. Тем не менее, он надеется, что встреча состоится. Эрдоган также просит президента Олланда рассказать о результатах переговоров с главой российского государства.

В итоге ни о какой коалиции речи не идет. Наверное, даже можно рискнуть сказать о полном провале миссии Олланда. Во многом это произошло благодаря действиям Турции. Теперь Анкара хочет заявить о своих претензиях и потребовать, чтобы с ней считались. Ну а Россия, со слов ее президента, будет разворачивать с-400 и другие средства, чтобы защитить свою группировку в Сирии. Москва не ожидала удара от тех, кого считала союзником.