Часть 1

Часть 2

Открытие очередного сезона — 2 сентября в Московском художественном театре. Новый спектакль Константина Богомолова, там есть слово юбилей, правда, ювелира. Я пока спектакль не видел.
Олег Табаков: Это не нарочно, это просто пьеса так называется. Знаете, кот Матроскин говорит: «А еще и вышивать умею, и на машинке».
Пьесу, как я читал, выбрали вы сами, и сами попросили Константина Богомолова ее ставить. История с Богомоловым последних лет, ее вся культурная публика знает, но пьеса неизвестная. Можете рассказать, почему был именно такой выбор, чем она вам интересна?
Олег Табаков: Приближающийся уход из жизни безжалостен. Он заставляет быть честным.
Почему именно этот режиссер?
Олег Табаков: По таланту.
По репертуару и МХТ и «Табакерки», два театра, которыми вы руководите, Константин Богомолов, кстати, ставит и там и тут, есть еще Кирилл Серебренников, есть еще ряд деятелей. Но Константин Богомолов для вас — это самый близкий вот сейчас режиссер?
Олег Табаков: Вы знаете, он много работает — и полезно, и хорошо. А кроме всего прочего, обратите внимание, года три назад или, может быть, чуть больше, министр культуры тогдашний Капков назначил четверых новых руководителей театров. И как назло так получилось просто — все они вышли из подвалов. Кто-то выходит из гоголевской «Шинели», кто-то вот из подвалов.
Кирилл Серебренников в том числе был назначен, затем наши власти, в лице даже того же министра его критиковали, обуздывали кое в чем. Сюда в МХТ на спектакли Константина Богомолова приходили люди, которым не нравились некоторые политические аллюзии, которые они видели в этих спектаклях...
Олег Табаков: Вы знаете, я отношусь к этому спокойно. Я работаю не только за деньги, потому что хватает. Если вы заметили, там ежегодно публикуют, как говорится...
Список достижений.
Олег Табаков: Да, список достижений денежных, да?
Доска почета.
Олег Табаков: Валерка Гергиев, тут вот еще теперь директор... ну, не буду говорить директор чего, я третий. Раньше я был вторым. Но это все ерунда. Понимаете, главное найти дарования и помочь им встать на ноги, а потом какое-то время спину им прикрывать, вот тогда будет все нормально.
Вот и сейчас у всех на виду, у нас в целом публика думающая, читающая московская, она взбудоражена, следит за этим. Между прочим, если почитать вашу биографию, эти ваши, так сказать, поступки, и в гораздо более юном возрасте с вами происходили, начиная с ваших первых курсов студентов, когда... Ну, я , во всяком случае, читал, что вы их знакомили и с «Самиздатом» тогда, и Высоцкий, Окуджава были вот теми фигурами, вокруг которых...
Олег Табаков: Не только.
Не только, да. Сейчас про это мало вспоминают. Всем кажется, что вы очень такой успешный, человек, который со всеми находит общий язык. Кстати, не всегда это всем сейчас нравится. А как вы сами оцениваете вот эту свою способность?
Олег Табаков: Да наплевать мне, нравится. Знаете, совсем цинично хочется уже тогда ответить. Нравится, не нравится — спи, моя красавица. Я делом занимаюсь, и результаты этого дела есть. Меняется социально-экономическое устройство государства, меняются власти, а я занимаюсь делом.
Другие скажут, что это огромная способность, которая дана не всем.
Олег Табаков: Да это я не знаю, насчет способностей не знаю, не интересуюсь. Вот две вещи я вам сейчас расскажу. Я довольно поздно попал в город Нижний Новгород за успехи самодеятельности, я тогда был в кружке драматическом саратовском Дворца пионеров, и вот, значит, на государственный счет нас привезли в город Нижний Новгород. И там на откосе, знаете, где слева Чкалов, если... Не были там?
Был давно, один раз всего.
Олег Табаков: Значит, Чкалов стоит, а там 200 метров обрыв, Волга, и там Россия. Я стоял, стоял, и стали течь слезы. Я люблю эту землю, я благодарен этой земле и Волге. Я думаю, наверное, родись я в другом месте, может быть, мои способности были бы иными. Это первое. Второе. Долг. Это очень важная вещь, и честь. Это второе. Важное составное. Да? Не зря же русские офицеры говорили «честь имею». Вот я могу с чистой совестью.
Вы сказали, «надо прикрывать спину» иногда.
Олег Табаков: Ну детям-то вы прикрываете спину, как же.
Конечно. А вашу спину часто ли прикрывали или приходилось самому думать, чтобы в эту спину...
Олег Табаков: Вы знаете, я довольно рано встал на ноги. Нехорошо, может быть, так говорить, но вот уже 60 лет, ну, чуть меньше, может быть, я выхожу на сцену, еще не сказав ни слова, — зритель начинает аплодировать.
Это и есть спина?
Олег Табаков: Да, у меня защищена спина.
Театр в центре внимания последнее время, и вы постоянно, как мне кажется, никого не задевая, не оскорбляя, но очень четко занимаете позицию. Вот история с Новосибирским оперным театром, и вы прямо были одним из инициаторов, тех, кто сказали: нельзя за произведение искусства даже думать о том, чтобы возбуждать дела, поддержали директора.
Олег Табаков: Нельзя. А потом, видите, есть самый главный критерий. Дважды в месяц в Московском художественном театре бывает день предварительной продажи, и в «Подвале» бывает день предварительной продажи билетов. Я, когда есть время, устраиваю себе такие садомазохистские удовлетворения, встаю вот за эту штору и смотрю, какого размера эта очередь-змея, куда она достигает. Понимаете, это не купишь, и главное, не назначишь.
Вот, кстати, когда развивалась вся эта история, мы задались вопросом у себя: а может ли в России театр быть частным, экономически независимым, директора которого никто не назначает? Снять спектакль у которого могут только по решению суда, а чиновник и вовсе ни при чем? Вот на ваш взгляд. Кстати, Московский художественный театр был частным изначально.
Олег Табаков: Я снял в театре спектаклей больше, то есть закрыл, больше, чем за предыдущие много лет, лет, наверное, 40 или 50, закрывали в этом театре или снимали.
Но совершенно по другим мотивам.
Олег Табаков: По художественным соображениям, конечно. Несмотря на то, что деньги были большие вложены, на самом деле большие. Но «он мне друг, но истина дороже». Платон имеется в виду.
Московский художественный театр, созданный Станиславским и Немировичем-Данченко, когда-то был негосударственным и собирал всю Москву, задавал тон и был повелителем дум.
Олег Табаков:Если этот же театр последние 13 лет собирает 99% зрителей ежедневно, ну, что-то тут есть.
И он тоже независим благодаря этому.
Олег Табаков: Вы знаете, независим благодаря этому, и, мне кажется, очень важно, что мы, люди, работающие сейчас в этом театре, помним и благодарны отцам-основателям. Я уж не знаю, как будет чего складываться, но когда я туда попаду, если попаду, то мне будет чем отчитаться. Вот этот памятник, который поставлен Константину Сергеевичу и Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко, во-первых, воздает недоданное Владимиру Ивановичу, а во-вторых, свидетельствует о нашей благодарности нежной к ним. Взял и из ничего создал этот театр, который уже скоро 120 лет задает тон.
Можно поинтересуюсь одним отдаленным фрагментом вашей биографии, который я в силу неведения так и не понял. Вы какое-то время работали в Хельсинки, причем это было в советское время.
Олег Табаков:Не только в Хельсинки. Я работал в Бостоне, я работал в Нью-Йорке, я работал в Праге, я работал в Берлине, я работал в Копенгагене.
В «Википедии» про вас написано и не только, еще в студенческих дипломах пишут «во время запрета на профессию». Что это был за запрет?
Олег Табаков:Запретили мне профессию потому что считали, что я разлагаю идейную целостность моих учеников.
То есть запретили преподавать?
Олег Табаков:Да.
И отправили разлагать в Хельсинки.
Олег Табаков:Это самой собой.
А что же послужило причиной тогда?
Олег Табаков:Наверное, то, что я гнул свое.
Значит, смотрите, спину не всегда все-таки прикрывали, и приходилось ее и подставлять.
Олег Табаков:Знаете, что делать. Времена были суровые. Правда, как только встал человек, который знал мою практику, он это делал все: нет, курсом ты должен руководить.
Для вас всю жизнь воспитание, преподавание, как угодно это можно назвать, не просто преподавание, конечно, было одним из главных дел вашей жизни. Я уже прочитал в вашей книжке, как вы вспоминаете о первой театральной студии. Я, кстати, в Москве сам ходил когда-то в театральную студию, из которой вышли Всеволод Шиловский, Лев Дуров. А у вас целая, вот огромная глава про вашего первого театрального наставника. Мне показалось, что не только театральным она была наставником, но и где-то человеческим в том числе.
Олег Табаков:Человеческим, конечно. Она была дочерью интеллигента из Чехословакии, он приехал со своей женой и дочерью помогать строить новое общество. Не знал, куда едет, это бывает. Она немало страдала в своей жизни, она вышла замуж за следователя по особо важным делам Томашайтиса, и в это время сдавали в Саратове крытый рынок, как теперь говорят супермаркет или центр торговли, еще что-то. По тем временам это был самый крупный крытый рынок в Европе. И надо было, естественно, к концу строительства найти саботажников, ротозеев, преступников и так далее. У него был план — 10 человек, а он нашел только трех. Его приговорили к расстрелу. Она знала, что его расстреляют, и вот этому предшествует больше полугода их переписки. Ромео и Джульетта отдыхают. А потом его расстреляли, ее никуда не брали, она к этому времени окончила студию при саратовском театре. И кто-то из ее друзей просто по дружбе сказал: а вот там есть место, в нарождающемся Дворце пионеров. 170 человек, артистов российских, вышло из ее кружка.
Что-то от ее поведения, общения осталось ли у вас, потому что вы всю жизнь преподаете?
Олег Табаков:Нет, она совсем другой человек. Она, во-первых, интеллигентный человек. Понимаете, это очень такая вещь, как говорят англичане: it's very delicate matters.
Понятно, то есть вы пожестче, в том числе и с юными.
Олег Табаков:Конечно.
У нас сейчас вся страна смотрит шоу «Детский Голос». И многие в первую очередь смотрят, как наставники разговаривают, в особенности с теми, кого им предстоит лишить дальнейшей жизни на этой сцене. А сцена — она же как магнит, и оторвать от нее человека... Быстро она засасывает.
Олег Табаков:Да. Вы знаете, я отвечу вам на это по-другому. У американцев есть такая дурацкая игра, называется «составление dream team», то есть команды мечты. Если составить dream team драматических актеров русских в возрасте от 35 до 53, боюсь, что больше половины из этой команды будут мои ученики.
Про актеров, про нынешнее время и поколение. Я-то все-таки еще вырос в 80-е, и количество всем знакомых, которых не мог не знать ни один человек в Советском Союзе, великолепнейших актеров, как мне кажется, превышало нынешний лист на порядок. Причем, кстати, любили актеров за комедию, за водевиль.
Олег Табаков:Это труднее, чем вызвать слезы.
Так вот, сейчас не комедии почему-то в ходу, их почти нет в кино и не только у нас.
Олег Табаков:Сейчас другая стилистика. Сейчас стреляют, потому что очень важно, из чего стреляют, насколько скорострельно бывает оружие, у тех, кто стреляет. Ну, ладно, это все ерунда.
И все-таки вместе с комедией ушел и целый огромный лист великолепнейших актеров, которых вся страна знала, их стало гораздо меньше. С чем это связано, на ваш взгляд? Это временно или пройдет?
Олег Табаков:Ну что вы, умирают, во-первых, осталось-то совсем маленько.
А вернется это, как думаете?
Олег Табаков:Не знаю, это никто не знает. Я как увижу своего дружка любимого, Валюшку Гафта, или вспоминаю... Сейчас ярлыки вешают: великий, великая. А я знал только человека четыре, ну, пять великих: Фаина Георгиевна Раневская, Николай Олимпиевич Гриценко, Николай Сергеевич Плотников (заметьте, из разных театров называю), Женя Евстигнеев.
Ну, здесь обратно: МХТ — «Современник»
Олег Табаков:Да-да-да.
Сейчас уже мало кто помнит, что московская театральная жизнь процентов на 80 с начала прошлого века из стен МХТ развивалась.
Олег Табаков: Да, оно так и будет дальше.
А вот сейчас «Табакерка», которой вы руководите, и МХТ, которым вы тоже руководите, — простите, вопрос непросвещенного человека: а граница не стерлась пока между этими театрами? Я знаю, что новое здание сейчас появится...
Олег Табаков:Вы знаете, на пересечении проспекта Андропова и не помню, какой-то улицы, года через два с половиной встанет филиал Московского художественного театра.
А «Табакерка»?
Олег Табаков:А это само собой.
А как вы сами делите эти два театра сейчас?
Олег Табаков:Очень трудно делить, но, думаю, что очень долго совмещать обязанности руководства двумя театрами я не смогу. И через какое-то время...
А вы где хотели бы остаться?
Олег Табаков:Да, я не хотел, а просто в подвал — это дети. Я детей не бросаю.
Олег Павлович, сейчас у нас на радиостанции год литературы. Мы сами отобрали гениальнейшие цитаты изXIX века, которые кажутся прямо сегодня написаны. Может быть, пополните коллекцию? Вот какую фразу вы бы выбрали?
Олег Табаков:Анна Андреевна Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда. Как желтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда».
Спасибо большое! С юбилеем!
Олег Табаков:Спасибо!