Во вторник курс евро впервые в истории превысил психологическую отметку в 54 рубля. Рубль падает пятый день подряд, несмотря на интервенции Центробанка.

Среди причин падения называют негативную динамику цен на нефть, опасения дефицита валютной ликвидности, а также продолжение дискуссии о переходе к плавающему курсу рубля.

С 1 января ЦБ отпускает рубль в свободное плавание. При этом Банк России заявляет, что не намерен полностью покидать валютный рынок.

Алексей Кудрин заявил, что ЦБ не нужно тянуть и надо переходить к свободному курсу уже сегодня с периодическими интервенциями, которые бы сбивали спекулянтов. Кудрин раскритиковал идею советника президента Сергея Глазьева зафиксировать курс рубля на несколько лет.

О невеселых рублевых реалиях в интервью Business FM рассуждает Сергей Дубинин — председатель Наблюдательного совета ВТБ, а также экс-глава Банка России.

Как вы относитесь к предложению Глазьева зафиксировать рубль, ввести какой-то директивный курс и его поддерживать?
Сергей Дубинин: Нет такой однозначности, просто ввел и обрадовался. Ты должен тогда принять комплекс мер по свертыванию валютного обращения в стране. Но вслед за этим, видимо, логично ввести всякого рода ограничения и на наличную валюту. Вот это все Сергей Юрьевич уже не проговаривает, потому что он знает, что это не понравится.
Кстати, вот на Украине сейчас такие ограничения вводятся. То есть обязательную продажу валютной выручки ввели, при переводе наличных денег. Если вы переводите в валюте, вам дадут в гривнах по курсу местного Центробанка. У нас такие меры возможны, и к чему приведут, если будут введены?
Сергей Дубинин: Ни к чему хорошему не приведут, потому что это возникнет как всегда серый рынок, черный рынок. Будет множество валютных курсов, будут спекулятивные курсы. Все это будет запрещено, но это будет в жизни, на самом деле, широко практиковаться. Кроме множения криминала, здесь я не вижу других реальных последствий. Да, банкам можно ввести лимиты или вообще запрет на открытую валютную позицию, и они перестанут совершать общевалютные сделки.
Раньше при кризисах, при резких падениях рубля власти делали какие-то периодические словесные интервенции, вербальную поддержку национальной валюты. Сейчас вот таких заявлений я что-то не припомню. Значит ли это, что власти, в принципе устраивает такая ситуация ослабления рубля и, может быть, даже власть считает, что такое ослабление требуется экономике?
Сергей Дубинин: Думаю, что нет. За последние 12 месяцев ослабление произошло достаточно капитальное, более чем на 30%, и это было бы вполне достаточно для того, чтобы осуществить защиту от импорта, и какое-то стимулирование того же импортозамещения, даже без всякого рода санкций. Ну, контрсанкций, я имею в виду. Но это не ответ прямо на ваш вопрос, просто, видимо, опыт предыдущий, ну, не очень удачный подобных заверений. Когда-то обещали лечь на рельсы и не допустить, то просто говорили, что никогда этого не будет. Потом оно брало, и откуда-то происходило. Понимаете, эти вещи надо говорить только тогда, когда у вас есть, действительно, инструментарий остановить эту ситуацию. А без очень крупных затрат валютных резервов сейчас это очень трудно контролировать. В октябре месяце потрачено порядка 18,5 млрд долларов.

Продолжают тему крутого пике рубля председатель совета директоров МДМ-Банка, бывший руководитель ФСФР Олег Вьюгин и главный экономист АФК «Система» Евгений Надоршин.

Первый вопрос к Олегу Вьюгину. Доллар-евро бьют очередные рекорды, так, действительно, до 90 может дойти. Не пора ли властям вмешаться? Грубо говоря, вы больше за Кудрина или за Глазьева?
Олег Вьюгин: Я, в принципе, больше за Кудрина, потому что если мы посмотрим на резервы ЦБ, сегодня 440 млрд долларов. Из них 175 млрд примерно — это средства правительства, ФНБ и Резервный фонд. И правительство четко дало понять, что, если будет с бюджетом ситуация ухудшаться, то Резервный фонд будет задействован, а ФНБ уже задействуют. Это означает, что, если все это произойдет, то резервов останется на 4-5 месяцев импорта. То есть, это фактически тот уровень резерва, при котором рейтинги неизбежно будут в РФ снижены до мусорного уровня. Это будет обвал на рынках и еще дальнейшее ухудшение ситуации. Поэтому пора, видимо, думать о том, как больше не тратить эти резервы, фактически, переходить к плавающему курсу.
Евгений, а вам чья позиция ближе?
Евгений Надоршин: Видите ли, я бы вообще предпочел не выбирать между этими двумя позициями, потому что в моем понимании периодические интервенции сбить напор спекулянтов не смогут. То есть, если ЦБ будет время от времени на курсе появляться, ну, на валютном рынке появляться и проводить интервенции, я не думаю, что это радикально охладит пыл спекулянтов, поскольку все будут понимать, что это присутствие крайне краткосрочное и мало на что повлияет. А резервы, ну, смотрите, по-хорошему, отсутствие существенных резервов не мешает Австралии, Новой Зеландии иметь достаточно неплохие рейтинги. Режим инфляционного таргетирования резервов не требует. Поэтому я согласен, что можно сохранить некоторую сумму в резервах для того, чтобы комфортно чувствовать себя в части и какие-то расчеты по внешнему долгу, например, осуществлять без проблем. Но в принципе, при режиме инфляционного таргетирования никакой потребности в золотовалютных резервах нет. Они не играют существенной роли ни при рейтинге, ни при оценке стабильности экономики, в моем понимании, никаким образом.
Евгений, а как вам кажется, есть ли какая-нибудь вероятность паники? Может быть, имеет смысл президенту и премьеру сделать успокаивающее заявление?
Евгений Надоршин: В принципе, в моем понимании, курс — это зона действия ЦБ, поэтому, если кто и должен делать какие-то успокаивающие заявления, это глава ЦБ. Президент и премьер в моем понимании, здесь, скорее люди, стоящие в стороне от процесса, и уж точно на операционном уровне, на валютном рынке мало что сделать могут. Поэтому, по большому счету, действовать ЦБ, определять ЦБ, решать ЦБ. От него заявления быть и должны.
Возвращаемся к Олегу Вьюгину. Олег Вячеславович, как вам кажется, все-таки, может быть, нужно вводить обязательную продажу валютной выручки или принять какие-нибудь еще меры?
Олег Вьюгин: Я думаю, что наиболее разумный шаг сейчас, это достаточно быстро переходить к свободному плаванью, потому что альтернативы нет. Альтернатива попытаться сейчас вводить механизмы валютного регулирования — она очень плохая. При нынешних механизмах контроля, собственно, и при тех, которые когда-то были, это приведет просто к дальнейшему росту тенденциозных издержек, но не изменит ситуацию с таянием резервов и с необходимостью все равно переходить к плавающему курсу. То есть, просто смысла нет. Плавающий курс решит все проблемы, хотя, конечно, это будет новая жизнь, придется к ней адаптироваться.
А вы согласны с тем, что есть такая точка зрения, что власть устраивает в принципе сложившаяся ситуация, потому что для поддержки экономики нужен слабый рубль?
Олег Вьюгин: Дело хитрое. Слабый рубль, действительно, временно дает большую передышку, и особенно дает большую выгоду для тех, кто экспортирует, поскольку у них поток в рублях, в конечном счете, получается внутри страны, и затраты тоже в рублях. Поэтому, конечно, вроде бы выглядит все красиво. Но на самом деле, оборудование все равно нужно покупать за доллары и евро, очень многие компоненты к производству товаров широкого потребления тоже нужно покупать за доллары. Плюс не факт, что вот раньше история такова, что когда происходила девальвация рубля, то цены производителей российских подтягивались к выросшим ценам импорта. Вот это мы точно наблюдали. Произойдет ли это сейчас, посмотрим. Но пока история нам говорит о том, что, скорее, все это выявляется в инфляцию, и не сильно компании используют возможности, которые создает девальвация рубля.