Миланские встречи по украинскому кризису на полях европейско-азиатского форума ASEM давали бы уникальную возможность найти выход. Однако судя по первым сообщениям об итогах и даже об атмосфере на уже состоявшихся встречах, скорее следует говорить об этой возможности как об упущенной.

Внимание репортеров и аналитиков сейчас сосредоточено на том, что обсуждается. Хотя иногда больше значит не обсуждаемое, а обстоятельства. Например, обстоятельства времени и места. Не то, что произошло, а то, чего не случилось.

Президент Путин опоздал на встречу с канцлером Меркель в четверг вечером. Ее было отменили, но потом, через четыре часа, уже поздно вечером, перетекшим в ночь, переговоры все же состоялись. А после них Путин отправился в гости к своему старому другу, бывшему премьеру Берлускони и пробыл у него до 3:45 ночи. Или это уже утра?

Берлускони осужден за нарушение налогового законодательства и отбывает наказание в виде общественных работ. Для встречи с Путиным ему потребовалось особое разрешение судебных властей.

Старых друзей забывать нехорошо, тем более в беде. Но сигнал это или не сигнал о настроениях Москвы?

Меркель ведь ключевой игрок в европейском, да и мировом раскладе. Утром, на встрече в «широком формате» российский президент сидел за круглым столом в компании европейских лидеров — Олланда, Меркель, Кэмерона, итальянского премьера Маттео Ренци и руководителей ЕС Баррозу и ван Ромпея. И, несколько неожиданно, напротив него оказалась министр иностранных дел Италии Федерика Могерини. Ее имя даже не попало во многие сообщения прессы о составе участников встречи. Могерини вроде по рангу не положено, Лаврова и других министров иностранных дел усадили в ряд подальше от стола, на низких стульях без подлокотников. Но Могерини 1 ноября станет координатором ЕС по внешней политике, европейским министром иностранных дел.

Возможно, это тоже был сигнал российской стороне: познакомьтесь, вот новый ключевой игрок в европейских делах. Отдельных продолжительных переговоров с ней, кажется, не намечено. Между тем, ее выбор вызвал возражения со стороны восточноевропейских членов ЕС. Ее упрекали в прокремлевских симпатиях, «мягкости» в отношении действий России в украинском кризисе. И первый свой зарубежный визит Могерини совершила в июле этого года в Москву, встречалась с Путиным.

В июле она говорила: «Россия остается по-прежнему стратегическим партнером, но нам придется найти новые пути для восстановления диалога». Через несколько месяцев, в сентябре она высказалась по-другому: «Россия остается стратегическим игроком в отношении региональных и глобальных вызовов, нравится нам это или нет, но я думаю, что она больше не является стратегическим партнером».

Какие еще сигналы подали в Милане, сказать пока трудно. В таких многоходовых переговорах нередко бывает, что заброшенная идея, фраза, сказанная в коридоре, на ходу, потом уже вырастает в новое направление, в договоренности.

И в заключение, без прямой связи с миланскими встречами, несколько слов о «газовом факторе» в отношениях с Европой. На зависимость ЕС от поставок российских энергоносителей многие в Москве смотрят как на фактор, действующий в пользу России. Между тем, Европейская комиссия на днях провела так называемый «стресс-тест» — оценку мер и возможностей союза на случай полного или частичного отключения ее от российского газа. Получается, что по крайней мере шесть месяцев Европа сможет пережить. Через Украину поступает лишь 40% газа. Хранилища сейчас заполнены на 90%. Кроме того, наращивает поставки газа Норвегия и остается еще вариант с импортом сжиженного природного газа (СПГ), для приема которого в Европе существуют масштабные, но недоиспользуемые мощности.