Нельсон Мандела, наш великий современник, скончался вчера ночью.

О его наследии сейчас говорят по всему миру. Для африканцев он прежде всего символ освобождения, победы над апартеидом, несгибаемости в борьбе. Еще в нем видят лидера, сумевшего сохранить лоскутную, многорасовую, многонациональную страну — и сделать ее процветающей. Для Европейского Союза Мандела — вдохновляющий пример настойчивого поиска компромиссов и согласия в строительстве многонационального пространства. Его любят и просто как обаятельного лидера, каких мало в мире.

Маленькую девочку спросили сегодня, знает ли она, кто такой Мандела. Она ответила совсем по-рождественски: “He is the Prince of Love and Peace” — «Он Князь мира и любви».

В начале 80-х в лондонском бюро ТАСС я работал с английским журналистом Брайаном. Он писал о закрытой для нас тогда Южной Африке, о которой у меня тогда было смутное представление. Раз увидел у него сообщение об акциях с требованием освободить Манделу. Попросил рассказать о нем. Так началось знакомство с этой интереснейшей страной. Потом я и сам там побывал, вскоре после освобождения Манделы и легализации Африканского национального конгресса, но до распада Советского Союза. Мне было ясно, что происходит что-то очень позитивное и что процессы похожи на перестроечный СССР. Президента де Клерка называли тогда южноафриканским Горбачевым. Статью опубликовали «Известия», но мне попало — за позитив о расистской ЮАР...

Советский Союз поддерживал южно-африканских коммунистов еще задолго до Манделы. Компартия Южной Африки была поначалу, в 1920-х годах, исключительно белой, ее базой были шахтеры — горные мастера, под которыми трудились черные рабочие. Потом Коминтерн заставил южноафриканских товарищей переориентироваться под лозунгом создания «республики коренных», то есть черных жителей страны — тогда британской колонии. Лозунг был отброшен лишь в 40-е, когда ясно было, что британская империя начинает рушиться, а коммунистам нужно искать новые пути.

Правящее белое меньшинство в это же время, в 1948 году, ответило на новую ситуацию установлением режима апартеида — официального, на государственном уровне разделения белых (англичан и африканеров) и небелых. В ЮАР десятки африканских народностей и большое число выходцев из Индии. Сегрегация касалась не только раздельного проживания, были вообще две отдельных жизни для белых и небелых. Черные были лишены политического представительства, а в 70-е даже гражданства.

Нельсон Мандела принадлежит к тому поколению, которое вступило в борьбу за свободу Южной Африки уже в 60-е. Ведущей силой оппозиции режиму апартеида был Африканский национальный конгресс, но в него входили и коммунисты. Мандела и лидер южноафриканских коммунистов белый Джо Слово оба состояли в военизированной организации АНК «Умконто ве сизве» — «Копьё нации». Слово был даже начальником штаба «Умконто».

Советский Союз политически и материально поддерживал АНК, запрещенного в ЮАР с 1960 по 1990 год. В СССР готовились активисты Конгресса, ему поставлялось советское оружие, военные училища готовили командиров, а на базах в Анголе прошли подготовку более двух тысяч бойцов «Копья». Дело было нешуточное, шла по существу война. А в США АНК аж до 2008-го числилась террористической организацией.

Манделу потом противники упрекали в том, что коммунисты «использовали» АНК. В автобиографии «Долгий путь к свободе» (Long Walk to Freedom) Мандела отвечает: «Но кто скажет, что мы сами не использовали их?»

В этой полушутке больше, чем «насмешка горькая обманутого сына». Это замечание — еще и дань тому трудному пути, который и черные, и белые южноафриканцы прошли в поисках формулы нового союза для страны, с таким тяжелым грузом расовых, национальных, межэтнических, да и идейно-политических конфликтов, какого, может, ни у кого больше нет. Может, только с СССР сравнить.

Когда в 1994 году АНК пришел к власти и Мандела стал президентом, СССР уже не было. Казалось, что ЮАР не устоит, белые уезжали, происходило массированное бегство капиталов, между группами черных африканцев вспыхивали ожесточенные столкновения. Кроме этого в стране свирепствовала эпидемия преступности и СПИД. По данным ООН, 2007 году 5,7 млн человек —18 процентов взрослого населения — были заражены ВИЧ/СПИД. Это самый высокий уровень в мире.

И вот в этой ситуации нужно было найти новую формулу. Эту формулу Мандела видел в строительстве нового национального единства, основанного на расовом и национальном равноправии, взаимном уважении и социальной справедливости, при сохранении собственности и свободного рынка. Тогда его поддержали и коммунисты. Старый боевой друг Джо Слово стал министром в правительстве АНК.

Рвавшихся к мести остановили, инвестиции гарантировали. Создали Комиссию правды и примирения — судебный орган, в котором долго заслушивались свидетельства воевавших сторон, белых и черных. С амнистией даже самым жестоким. Эту комиссию можно было считать аналогом «суда над КПСС», так толком и не состоявшегося.

Постепенно Южная Африка развернулась, дела пошли на подъем, сейчас, как и раньше, крупнейшая экономика континента. С 2010 года, когда Мандела триумфально принимал чемпионат мира по футболу, страну включают в число BRICS (S — это South Africa) наряду с Россией, Бразилией, Индией и Китаем.

Об этой стороне наследия Нельсона Манделы сегодня хочется напомнить — о его роли Князя Мира, человека, примирившего непримиримое.