Президент Бразилии Луис Игнасио Лула да Силва прибыл в Париж, чтобы провести переговоры с Николя Саркози накануне саммита G8 в Италии и чтобы получить премию ЮНЕСКО имени Феликса Уфуэ-Буаньи за вклад в дело мира. 6 июля он дал эксклюзивное интервью газете Le Monde.

— Как вы оцениваете международный ответ на кризис?

— Я удовлетворен. Кредитование возобновилось; без этого не может быть экономической динамики. Но мы пока не представляем ни размаха, ни продолжительности кризиса. В Бразилии мы выделили часть наших резервов на финансирование экспорта. Экономика вновь подает признаки роста. Но экспорт остается хрупким, в том числе потому, что этот сектор зависит от нескольких крупных покупателей. Я бы хотел, чтобы происходило как можно более быстрое восстановление наиболее развитых государств, так как это будет благоприятствовать развивающимся странам. Но Бразилия зависит не только от экспорта, который составляет 13% валового внутреннего продукта страны. Как и в Китае или Индии, у нас также существует значительный внутренний рынок. Бразилия должна возобновить умеренный рост в 2010.

Меры, одобренные на встрече G20 в апреле в Лондоне имеют правильную направленность: сделать более гибким МВФ, увеличить его ресурсы и ресурсы Всемирного банка, помочь бедным странам, при этом не навязывая им условия предшествующих периодов.

— Не стоит ли заменить G8, группу наиболее промышленно развитых стран, «двадцаткой», в которую входят развивающиеся страны?

— Бразилия была впервые приглашена на саммит G8 в Эвиане президентом Франции Жаком Шираком в 2003 году. Богатые страны стали отдавать себе отчет в том, что они не могут больше обсуждать экономические вопросы, не беря в расчет Китай, Индию, Южную Африку, Бразилию и Мексику. Но уже невозможно приглашать нас на саммиты только на кофе — самый дорогой кофе в мире! — и для того, чтобы сфотографироваться. Развивающиеся страны должны принять более значимое участие в обсуждениях. Именно это должно произойти сейчас в Италии.

G20 более важна, чем G8, более представительна, ближе к реалиям кризиса, который мы переживаем. В апреле в Лондоне был первый саммит, когда все страны оказались в равных условиях. Ранее МВФ и Всемирный банк принимали шаблонные решения очевидной направленности в силу того, что кризис затрагивал исключительно бедные страны. Но в тот раз в Лондоне не было больше таких предложений, все изменилось с тех пор, как в кризис попали и богатые страны. Не было больше самоуверенности, готовых рецептов. Кризис сделал всех более обездоленными.

Дискуссия была более беспристрастной и объективной. Нам удалось достичь согласия по поводу надзора за оффшорами, демократизации МВФ и увеличения ресурсов многосторонних институтов финансирования. МВФ и ВБ, приобретя расширенные полномочия, смогут одалживать бедным странам без того, чтобы связывать по рукам и ногам их экономики и уважая их суверенитет.

G8 имеет право на существование только при условии, что эта структура будет обсуждать иные сюжеты, нежели международные противоречия. А мировая экономика нуждается в более представительных многосторонних форумах, включающих страны БРИК, Индонезию, ЮАР, Мексику, арабские страны. Влияние таких форумов будет зависеть от их представительности.

— Вы верите в долговременность новых правил?

— Сейчас необходимо избежать того, чтобы решения «двадцатки» в Лондоне остались всего лишь сиюминутной хирургической операцией. Я опасаюсь, что некоторые из богатых стран желают от G20 лишь преодоления этого кризиса. Но G20 должна функционировать постоянно и она должна включать не только глав государств. В ее рамках также нужно объединять министров экономики, руководство Центробанков и министров иностранных дел. Это необходимо в преддверии достижения согласия по поводу реформы ООН, которая позволит этой организации стать более репрезентативной для того, чтобы координировать экономические дискуссии с участием малых государств. Это необходимо сделать в силу того, что такие государства являются главными жертвами кризиса, который начался с богатых стран. Политические руководители должны совершить качественный скачок и более не повторять ужасы XX века. Демократия нуждается в более эффективных многосторонних форумах.

Сейчас многочисленны те, кто вчера защищал позицию Вашингтона о либерализации рынков, а сегодня разглагольствует о протекционизме. Но при этом они не желают завершать переговоры Дохийского цикла (в рамках ВТО о новой фазе либерализации торговли). Но как можно верить в более справедливый мир и не допускать одновременно сельскохозяйственную продукцию бедных стран на рынки богатых государств? На основании чего такие государства, как Соединенные Штаты, решают, производить этанол из кукурузы — то есть используя базовый продукт для питания людей и животных, — который стоит в три раз дороже, чем этанол из сахарного тростника?

— Какого доверия заслуживает будущее доллара?

— Роль доллара будет важна еще на протяжении десятилетий, и заменить его в мировой торговле будет непросто. Но Бразилия думает о возможности новых международных торговых отношений без подчинения доллару. Наши торговые связи с Аргентиной вполне могут вестись с использованием наших собственных валют. Мы затрагивали эту тему в ходе недавней встречи стран БРИК, и обсуждали ее с Китаем. После краха Lehmann Brothers мир открыл, что кредита более не существует и что зависимость от одной единственной валюты не слишком хороша. Нужно искать альтернативы. Дебаты об этом начались и теперь не скоро закончатся.

(Вопросы задавали Алан Франшон (Alain Frachon) и Паоло А. Паранагуа (Paulo A. Paranagua))