Руководитель департамента по операциям с долговыми операциями компании «Уралсиб Кэпитал» Борис Гинзбург в интервью Business FM рассказывает об основных проблемах российского рынка облигаций, а также о роли регуляторов.

— Как сейчас можно охарактеризовать состояние рынка облигаций?

— Наверное, несмотря ни на что, доминирует осторожный оптимизм. Потому что денег на рынке достаточное количество, даже более чем достаточное. И на рынке есть ограниченный объем инструментов, которые сейчас торгуются. Конечно, на месте рынок стоять не может, он идет вверх или вниз. Сейчас мы сделаем полшага назад, но в целом рынок свой эквилибриум, то есть определенное равновесие, нашел. При этом сохраняется нерешенная проблема — долги.

— Обозначились ли после осеннего негативного периода какие-то точки, вокруг которых идет торговля?

— Основной вывод, который сделал рынок, — большинство участников сейчас не готово инвестировать ни во что, кроме наиболее надежных компаний. Это 10-15 крупнейших российских компаний, а с остальными пока достаточно тяжело делать какие-то прогнозы. Дальше рынок, наверное, должен дождаться ответов на ряд вопросов: какая должна быть архитектура рынка в будущем, каким образом будут решены существующие вопросы с проблемными кредитами?

— Как можно решить проблемы с дефолтными компаниями, как поступать с их бумагами?

— Проблему можно охарактеризовать следующим образом: есть какое-то количество компаний, которые не могут платить, а у рынка нет четких способов или методов, с точки зрения законодательства, для реструктуризации облигаций этих компаний. То есть у нас, условно говоря, нет даже элементарного способа — общего собрания держателей облигаций. Если у нас есть два или три каких-то облигационера, которые ни в коем случае не хотят принимать общий план, то план не может быть принят, как мы видели в случае с «Седьмым континентом». Тогда 80% приняли план, остальные не приняли, и компания все-таки оказалась в дефлоте. У нас нет такого регуляторного механизма, это с одной стороны. С другой, на рынке очень много примеров, когда компании не то, что не могут платить, а не хотят платить.

— Сознательное банкротство?

— Да, именно так. И у инвесторов нет никаких способов, чтобы в правовом поле привести эту ситуацию к нормальному, цивилизованному разрешению.

— Держатель облигаций у нас не является приоритетной экономической единицей, которая может в случае неплатежей управлять компанией, как это принято в США.

— Тут можно даже приводить другие примеры, когда в каких-то более смешных случаях суды даже отказывались воспринимать облигации как долг.

— Рынок, похоже, возрождается, но вся торговля концентрируется вокруг наиболее устойчивых, к наиболее крупным российским компаниям. Пойдет ли рынок вглубь в ближайшее время?

- Это будет зависеть от того, сможем ли мы — как рынок, как отрасль, как индустрия — вместе с регуляторами изменить архитектуру рынка, потому что нам естественным образом нужно создать то состояние, в котором средние и мелкие компании могли бы на этот рынок приходить. Потому что долговой рынок в России — это в первую очередь рынок капитала, на котором компании могли занимать деньги на развитие. То есть нам необходимо, чтобы рынок шел глубже, в более низкие эшелоны кредитного качества.

— Какова роль регуляторов?

— В первую очередь, система регулирования этого рынка в России должна быть улучшена. Именно поэтому сейчас перед регулятором стоит очень большая задача: как нам вообще поменять архитектуру регулирования этого рынка. Сейчас это активно обсуждается. Наверно, данная тема станет одной из основных на нашей конференции, где мы собираем регуляторов, институциональных инвесторов и эмитентов с целью поговорить о тех изменениях, которые должны быть внесены в систему регулирования рынком.

— Прислушиваются регуляторы к рекомендациям, или они живут своей жизнью, а рынок — своей?

— Я бы сказал, что в последнее время прислушиваются, то есть они хотят создать такие законы и подзаконные акты, которые бы реально приносили пользу рынку и реально на нем работали.

— По сравнению с другими рынками капитала, гораздо существеннее и важнее облигационный рынок, который во всем мире играет значимую роль. В России он должен быть на первом месте у регуляторов?

— Наверное, удивительно, но факт, — многие регуляторы, такие как Минфин, ЦБ, абсолютно точно понимают значение рынка облигаций для экономики России. Понимают, что это в первую очередь рынок капитала, где компании занимают реальные деньги. Поэтому сейчас они очень-очень активно проводят консультации со всеми участниками рынка, в частности, с удовольствием принимают участие в нашей конференции. Они достаточно сейчас восприимчивы ко всем детальным и дельным предложениям с рынка.

Надо сказать, что и те, кто создает законы и подзаконные акты — Госдума, ФСФР, ММВБ как площадка, — также принимают у нас участие в конференции в качестве основополагающих регуляторов рынка.