Владимир Путин во вторник впервые прокомментировал спешный отъезд из России Сергея Гуриева. Напомним, экономист покинул пост ректора Российской экономической школы (РЭШ) и уехал из страны из опасений стать фигурантом уголовного дела. В офисе Гуриева провели обыск и изъяли переписку за последние пять лет.

«Ему ничто не угрожает», - заявил президент на пресс-конференции по итогам саммита Россия-ЕС.

Сергей Гуриев в интервью Business FM рассказал, что останется на свободе с большей вероятностью, если не будет возвращаться в Россию:

— Президент Путин сказал, что на 100% вам ничего не угрожает. Как вы считаете, вам действительно в России ничего не грозит?

— Я позволю себе не согласиться с президентом Путиным. Я думаю, что мне опасно возвращаться в Россию.

— С чем связаны эти опасения?

— Вы знаете, против меня нет никаких обвинений, и не может быть, потому что я ничего не нарушал. Тем не менее, пока я был в России, следователи пришли с ордером на обыск, за мной велось открытое наблюдение, проводились оперативные мероприятия. Следователи получили постановление Басманного суда, изъяли у меня электронную почту за пять лет.

При этом в частных разговорах, насколько я слышал, Владимир Путин повторял своим коллегам, что мне ничего не грозит, что у него нет ничего против меня. Но, с другой стороны, он явно не стал вмешиваться в следственные действия. Я считаю, что это его право говорить, что мне ничего не грозит. Безусловно, можно понять, что он не хочет вмешиваться в работу СК. Но мое право, как свободного человека, считать, что я буду на свободе с большей вероятностью, если я не буду возвращаться в Россию.

— В СМИ появились сообщения, что за Вас к Путину ходили просить и гарантировать вашу невиновность весьма влиятельные люди, включая Кудрина. Вам что-то известно об этой делегации?

— Я слышал об этом, и я благодарен тем, кто высказывался в мою поддержку в частных или публичных разговорах. Да, такие слухи были. Я сам на таких встречах не присутствовал.

— А сами эти люди, о которых сообщалось в СМИ, они вам об этом не говорили?

— Говорили.

— То есть они действительно ходили?

— Ну, так получается, что ходили.

— Вы можете назвать имена?

— Нет. Я скажу, что мне известно о многих из тех людей, о которых пишут в газетах. Но я не буду комментировать конкретные фамилии.

— Что касается вашей возможной работы в Сбербанке, вас выбрали в наблюдательный совет, несмотря на ваш самоотвод. Вы продолжите там работу?

— Мы поговорим с руководством банка и примем решение, которое будет решением в лучших интересах акционеров банка.

— Ваш уход в отставку с поста ректора РЭШ действительно произошел по семейным обстоятельствам и следствие здесь ни при чем?

— Это, действительно, личные и семейные обстоятельства. Мои личные обстоятельства заключаются в том, что я лично не хочу сидеть в тюрьме, мои семейные обстоятельства заключаются в том, что моя семья не хочет видеть меня в тюрьме, а хочет меня видеть на свободе. Моя жена живет во Франции уже почти три года и я к ней часто летал, но это не подтолкнуло нас к тому, чтобы я переехал. А вот действия следственных органов, конечно, подтолкнули к тому, что возникли вот эти самые личные, семейные обстоятельства.

— Ваш отъезд многие аналитики комментируют в том ключе, что готовится новое дело ЮКОСа, с новыми задержаниями.

— Знаете, если бы вы прочитали материалы по моему делу, вы смогли бы ответить на этот вопрос. Я, естественно, их читал, но комментировать их не буду, потому что я дал подписку о неразглашении.

— Ваше знаменитое заключение по делу ЮКОСа, вы же не один его писали. Но другие, достаточно известные эксперты пока вроде не уезжали из страны. Вы считаете, им что-то грозит?

— Опять-таки, если я буду об этом говорить, то я нарушу подписку о неразглашении, потому что в моих материалах, в материалах моих допросов, в материалах по изъятию у меня электронной почты упоминались некоторые фамилии. Что касается заключения, то заключение, надо сказать, мы писали независимо. Я, на самом деле, никогда других экспертов из числа экспертов, которые готовили эти заключения, не видел. У меня нет никаких претензий к ним, то, что я написал заключение, адекватным образом было отражено в отчете.

Уезжать или оставаться — это личное дело каждого. Что именно им грозит, я не могу сказать, так как дал подписку о неразглашении.

— Президент Путин сказал на днях, что только недавно узнал фамилию Гуриев.

— Ну, что тут комментировать? Раз он так сказал, значит, так и есть. Мы с ним пересекались на каких-то событиях, конференциях, но у него много дел, он, конечно, не обязан помнить всех граждан РФ в лицо.

— Вы уже говорили, что вернетесь в Россию тогда, когда будете чувствовать себя в полной безопасности. Какие могут быть условия, что вы, действительно, ощутите себя в безопасности, сколько времени должно пройти или что должно произойти?

— Знаете, я не хотел бы об этом говорить. Кто я такой, чтобы выдвигать кому-то какие-то условия? Другое дело, что, действительно, я вернусь, если буду видеть, что в отношении меня нет никаких рисков. Пока такие риски, конечно, есть.

— Во Франции вы уже где-то устроились на работу?

— Когда я уехал, у меня не было ни визы, ни работы. Сейчас я нашел работу приглашенного профессора на факультете экономики в одном из ведущих экономических университетов во Франции.