Первый вице-премьер Игорь Шувалов в эксклюзивном интервью Business FM заявил, что не боится оживления политической жизни в России. Шувалов считает, что власти готовы противостоять новой волне кризиса даже в случае, если цена на нефть упадет до 50 долларов за баррель. По словам Игоря Шувалова, госгарантии в кризис станут исключительной мерой, а основным механизмом поддержки будет обеспечение банковской ликвидности.

— Во вторник состоялось серьезное кадровое назначение: известный менеджер Ольга Дергунова назначена главой Росимущества. Это ускорит приватизацию?

— Ольга — человек известный на рынке. Она много лет успешно руководила офисом Microsoft в Москве. Затем работала в ВТБ в самое тяжелое время, когда мы совместными усилиями осуществляли антикризисную программу. На всех участках она себя проявляла как очень ответственный человек, креативный и работоспособный.

Когда встал вопрос о новой волне приватизации, нам стало понятно, что команда Росимущества должна быть заменена. Я не то, что критиковал предыдущее руководство, я понимал, что эти люди, скорее всего, не справятся с теми задачами по приватизации, которые были поставлены президентом и председателем правительства.

Мы должны продавать много, дорого, мы должны привлекать качественных инвесторов. Ситуация на мировых рынках крайне нестабильна, эта нестабильность будет долго продолжаться. Окно возможностей, когда подготовленный пакет акций для продажи можно будет предложить инвесторам, будет крайне редко случаться. И мы такое окно должны обязательно найти и этой возможностью воспользоваться.

— Планы приватизации будут довольно гибкими и смогут меняться в зависимости от рыночной конъюнктуры?

— Мы определились по крупнейшим продажам: мы готовы продавать определенные предприятия, пакеты акций этих предприятий, банков в том числе, но когда будем продавать, это будет очень гибкая политика. И это будет очень сложная работа.

Это будет работа не только на российском рынке, это будет глобальная работа, [в том числе] в крупнейших международных финансовых центрах азиатских, европейских и американских. И Ольга [Дергунова] должна будет эту работу организовывать вместе с крупнейшими инвестиционными банками, нашими консультантами. Вместе с ней придут еще и другие талантливые менеджеры, которые готовы много и честно трудиться.

— На днях в прессе появились сообщения о том, что в правительстве готовятся документы, ограничивающие присутствие в офшорах компаний с государственным участием. Вообще политика Росимущества будет меняться?

— Конечно. Управление имуществом — это одна из важнейших задач и функций Росимущества, задачу по корпоративному управлению никто не отменял. Здесь должно меняться следующее. Во-первых, у нас за последние годы появились независимые директора, появились поверенные, те, кто связан договором с государством и представляют интересы государства, но не являются государственными служащими, есть независимые директора. И у нас появляется целый отряд инвестиционных консультантов, которые должны будут работать не только по теме продажи имущества, но и по теме корпоративного управления и владения имуществом.

У нас раньше было Министерство имущественных отношений, оно было по кадрам достаточно сильно обеспечено, Греф тогда работал первым заместителем министра, Браверман. Это было давно, но тогда как раз это министерство выполняло такие функции. К сожалению, тогда было больше беспорядка с государственными активами, но той команде за несколько лет удалось провести большую, серьезную работу, методологическую и фактическую.

Сегодня нужно вернуться к тем основам уже на новом этапе, с подготовленными людьми. Мне нравится, что Ольга из бизнеса, что она имеет очень хорошую репутацию, она абсолютно прозрачный человек.

— Хочу вернуться к планам приватизации.

— Вала никакого не будет. Мы берем на себя обязательства, что мы подготовим актив к продаже, но в какой момент мы его продадим, будет зависеть от того совета, который будет давать нам инвестиционный институт.

Мы были вынуждены осенью прошлого года некоторые операции по размещению отменить, но это не значит, что мы отменили продажу. Вот как только нам инвестиционный консультант говорит: возможность приближается, мы говорим: «Хорошо, вот такая нижняя цена».

Это переговоры, сложные переговоры. В какой момент точно они выйдут и обеспечат продажу, это уже не наша будет задача. Они должны это сделать самостоятельно, отчитаться о том, что выполнили параметры, о которых мы договаривались.

— Все ждут каких-то решений по пакетам в Сбербанке и ВТБ. По каким еще компаниям ведется такая работа?

— Все, что опубликовано в решении правительства, все эти компании пойдут. Мы будем работать с инвестиционными консультантами и по нефтяным компаниям, и по финансовым институтам, включая Сбербанк, ВТБ, Совкомфлот, и «Шереметьево». Все те решения, которые мы уже провели через заседание правительства.

— Какое главное послание, Вы считаете, новое правительство должно донести до инвестиционного сообщества на Петербургском форуме?

— У России много проблем, но она может и должна обеспечить лидерство.
И самое главное, что, обеспечивая это лидерство, мы не забываем задачу по модернизации. Мы хотим, чтобы в рамках этого форума были даны ответы, как это лидерство можно все-таки в руки России получить. У нас ведь очень сложная задача, поскольку из всех государств БРИКС, Россия сильнее всего пострадала во время кризиса 2008 года.

Сейчас, уже обозревая то, что происходит вокруг, и готовясь к тому, что ситуация может значительно ухудшиться, мы не должны ни на один день забывать, что повестка модернизации — наша главная повестка, поэтому даже если сокращается расходная часть нашего бюджета в связи с падающими доходами, мы, тем не менее, модернизацию проводим.

«На самом деле это просто означает взросление общества»

— В этом году актуальна тема бегства капитала из России. Наверняка правительство хочет что-то сказать инвесторам, как внутренним, так и иностранным, чтобы их психологический настрой изменился?

— Во-первых, что то, что происходит в политической и общественной жизни нашей страны, не должно никого пугать. Это новая норма, и общественная жизнь пришла в определенную степень движения.

— Вы связываете отток капитала, в том числе с реакцией на…

— Я не считаю, что это связано. Правительству нужно разъяснять, что это не то, чего нужно бояться в России, это то, что в России означает изменения, качество избирателей, подготовки людей к тому, как они относятся к общественной жизни, как они хотят видеть изменения политической системы нашей страны.

Определенное движение выглядит с первого взгляда как беспокойство, на самом деле, это просто означает взросление общества. Мы стремимся к тому, чтобы мы были и передовой демократией.

Мы седьмая экономика в мире, но это не значит, что мы себя считаем развитой экономикой. Капитал этого не должен бояться, капитал должен к этому адаптироваться как к ситуации, ведущей к более здоровому обществу.

Второе. Такие большие суммы объявлены как отток капитала, но там ведь совсем незначительные суммы как бегство — не больше 15-20%. Все остальное — это либо средства наших компаний, которые конвертированы или не были конвертированы в рубли, либо были конвертированы в иностранную валюту, но остаются на счетах наших юридических лиц. Это те деньги, не инвестированные в Россию, потому что в России нет соответствующего приложения этим капиталам. Вот это проблема, что нет такого инвестиционного климата.

Еще одно направление, которое считается как отток капитала — это приобретение зарубежных активов. Еще несколько лет назад правильно совершенно было принято стратегическое решение президентом и правительством, что мы должны поощрять экспансию наших корпораций, если они хотят приобретать зарубежные активы.

«У нас подготовлен весь арсенал нормативных актов для того, чтобы ответить на кризис»

— Когда Вы говорили о повестке правительства на форуме, Вы в том числе упоминали антикризисную тематику. Заявления были сделаны о создании резервного фонда, было сделано заявление, что этот резервный фонд может быть использован, в том числе, для помощи компаниям, которые окажутся в сложной ситуации. Будет использован опыт прошлого кризиса?

— Пока не знаем, это покажет время.

— Само оказание этой помощи всегда вызывает вопросы: по каким принципам?

— Во-первых, у нас подготовлен весь арсенал нормативных актов для того, чтобы ответить на кризис. И буквально на ближайших заседаниях президиума правительство будет проинформировано по тому пакету нормативных инициатив, которые будут означать завершение той работы нормативной, которая начиналась в 2008 году.

Поскольку некоторые акты прекратили свое действие к настоящему моменту, какие-то не были доведены в тот момент времени. Некоторые акты должны быть приняты Минфином, Минэкономразвития, и мы до того, как эти неприятности возникают, может, они и не возникнут, но у нас уже будет весь набор нормативных актов и полномочий правительства и ведомств для того, чтобы действовать.

«Основной механизм — это предоставление банкам ликвидности»

— Все –таки какие компании должны получать помощь от государства?

— По компаниям принят соответствующий приказ методологический Минэкономразвития, как будет работать комиссия внутри министерства, как она будет рассматривать обращение компаний по предоставлению государственных гарантий. Мы на совещании в Москве отрабатывали и согласовали в конечном виде этот документ. Но это будет небольшой ресурс, это будет только исключительная ситуация, когда банки не могут выдавать кредитные гарантии.

Основной механизм — это предоставление банкам ликвидности. Сейчас мы обсуждаем с коллегами, каким образом через банки обеспечить предоставление ликвидности, а в дальнейшем, через эту ликвидность, увеличение кредитного портфеля или поддержание его на том же уровне — чтобы деньги всё-таки были предоставлены юридическим лицам, и они могли дальше продолжать свою операционную деятельность. Мы сохраняем при этом инвестиционные гарантии — гарантии под инвестиционные проекты.

— А предусмотрена такая форма поддержки, как вхождение в капитал?

— Это будет применяться. Больше того, мы обсуждали в прошлый период кризиса вхождение, например, в капитал банка, предоставляя государственные ценные бумаги, которые можно затем заложить в Банк России. Мы эту меру имели, но мы ею не воспользовались.

В этот период мы считаем, что надо будет себя вести достаточно твёрдо на рынке и иногда, действительно, капитал собственников обнулять или уменьшать и предоставлять долю государства через этот облигационный займ.

Весь арсенал готов, тем не менее, мы пока видим, что наиболее сложная задача будет стоять перед банковской системой, если вдруг кризис разворачивается, и у нас есть ответ, как предоставить банкам ликвидность. Это рынок труда. Совместимость банковского капитала и конкретных мер по тому, чтобы предоставить социальную поддержку — это, по-прежнему, будут, наверное, основные меры.

По гарантиям я подтверждаю, что это будет исключительная мера. Это будет во всём портфеле антикризисных мер небольшой долей. Пока мы говорим о сумме, может быть, до 137 млрд рублей в рамках текущего года.

Мы договорились, что главная наша антикризисная мера в течение 2012 года — это исполнение бюджета по всем расходным обязательствам. В случае, если доходная база бюджета падает, то для того, чтобы эти расходы обеспечить, мы возьмём из резервного фонда. Может быть, ещё какие-то меры срочно потребуются — например, парламент будет на каникулах или ещё что-то. Когда нам нужно будет на рынке труда срочно предоставить помощь. Либо каким-то иным образом отреагировать. В совокупности вся помощь не должна превышать 500 млрд рублей.

Совсем не обязательно, что мы потратим 500 млрд рублей, потому что если нефть будет 90, то мы и ничего не потратим, может быть. Нефть может упасть до 50.

— Как бы Вы оценили антикризисную программу?

— Сейчас можно оценить так: весь бюджет, особенно в его инвестиционной части 2012 года, в случае, если цена на нефть будет 70-80 [долларов за баррель] — это уже антикризисная программа, потому что мы не сворачиваем программу ведомств, мы не заставляем их останавливать работы, а говорим: «Всё, что у вас есть в течение 2012 года, доводите до конца». Это и есть главная антикризисная мера. Но если у нас значительно упадут цены на энергоресурсы, нам придётся залезать в резервный фонд.

«Самое гиблое для людей в настоящий момент — пытаться выиграть на изменении курса»

— Каков Ваш прогноз по курсу рубля и инфляции?

— Инфляция, в рамках текущего года, мы считаем, что будет в тех же параметрах, которые мы объявляли. Она может нарастать в случае, если курс рубля будет стремиться к тому, чтобы понижаться. Она может быть выше, но никакой сверхвысокой инфляции мы не ожидаем. Что касается курса рубля. Вот, самое гиблое для людей в настоящий момент — пытаться выиграть на изменении курса, потому что курс рубля очень гибкий.

— Ряд американских инвестиционных банков прогнозируют, что к концу года доллар будет стоить 30 рублей. Но есть и такая точка зрения, что падение цен на нефть приведет к девальвации рубля, и доллар будет стоить 38 рублей. Вы к какой точке зрения склоняетесь?

— Основа для изменения курса — это цена на энергоресурсы. Какой будет цена, никто не знает. И если вы посмотрите на прогнозы инвестиционных банков, то они очень сильно отличаются. Нам предрекают, что в ближайшей перспективе цена на нефть сильно упадёт, потом резко возрастёт, есть такой сценарий. И, что, в среднем, по году будет всё равно около 115, но никак не ниже 100 [долларов за баррель], есть такой сценарий.

— Но у нас финансовые власти могут регулировать курс валюты.

— Этого не нужно делать, потому что Банк России как объявил о своей политике, так жёстко ее и придерживается. Курс рубля достаточно плавный. В случае, если он резко начнёт снижаться, и будет по этому поводу возникать какая-то, такая, неспокойная ситуация на рынке, у Банка России есть возможность пользоваться интервенциями. Если вы посмотрите на последние интервенции, максимальные из которых были 200 млн — это вообще ничто для Банка России.

И люди должны к этому относиться спокойно. Вот, если в Австралии, которая зависит, точно так же, как и мы, от цены на энергоресурсы, их доллар австралийский падает по отношению к американскому на 30%, никто не бежит покупать американский доллар, потому что они понимают, что завтра конъюнктура изменится.

Нам надо привыкнуть к тому, что это совершенно новая для нас норма. Попытка заработать на колебании валют — это самая прямая дорога потерять свои доходы.