Вынесения приговора ростовчанину продолжалось более двух часов и изобиловало сюрпризами и драматическими моментами.

Седобородый судья Джед Рейкофф начал с замечаний по поводу полученных им из России писем в защиту Ярошенко. «К сожалению, — сказал судья, — они изобличают непонимание американской судебной системы. Многие высказывают мнение, что он невиновен, хотя никто из них не был на его процессе. Суд обязан выполнять решение присяжных. Виновным признал его не я. 12 граждан США признали его виновным. Я мог бы постановить, что разумные и добросовестные присяжные не могли вынести такой вердикт, или аннулировать его по какой-то иной причине, но у присяжных было вполне достаточно оснований для такого решения».

Ярошенко «пользовался услугами чрезвычайно способного адвоката», подчеркнул судья, имея в виду бывшего защитника россиянина Ли Гинсберга, который пришел на церемонию и сидел в конце зала рядом со своей помощницей Анной Браун.

Вопреки ожиданиям Рейкофф удовлетворил ходатайство прокуратуры и отказался признать роль 42-летнего россиянина в преступном сговоре второстепенной. «Суд придерживается мнения, — сказал Рейкофф, — что он не только не был второстепенным участником, но и играл в сговоре одну из важнейших ролей, поскольку должен был транспортировать кокаин».

Судья также согласился с прокурорами, что отягчающим обстоятельством следует считать и «специальные навыки», которые собирался использовать в преступных целях Ярошенко, то есть его летный опыт. «Я считаю, что эти его навыки играли в сговоре центральную роль и имели первостепенную важность», — сказал Рейкофф.

Неслыханное количество наркотиков

Адвокат ростовчанина Стив Зиссу доказывал, что Ярошенко был не в состоянии самостоятельно управлять транспортными машинами и в лучшем случае мог быть лишь вторым пилотом. «И, тем не менее, он обладал познаниями по части незаконной транспортировки наркотиков, — парировал Рейкофф. — На мой взгляд, прозвучавшие на суде доказательства показывали, что он должен был как раз управлять самолетами. Я считаю доказанным, что он летчик, способный и желавший перевозить наркотики».

На этом месте один из коллег прошептал мне: «25 лет». Приговор Ярошенко рос на глазах.

Судья также согласился с прокуратурой и признал отягчающим обстоятельством то, что Ярошенко подрядился перевозить кокаин в особо крупных количествах. Более того, как заметил Рейкофф, ему, пожалуй, никогда еще не приходилось рассматривать дела, в котором бы фигурировало такое количество наркотиков. Защита даже не пыталась оспорить этот довод обвинения.

С другой стороны, Рейкофф неожиданно отказал прокурорам, которые требовали увеличить Ярошенко срок на основании того, что он, по их словам, «препятствовал отправлению правосудия», а именно утверждал под присягой, что его избивали после ареста в Либерии и сразу после доставки в США. Судья не оставил сомнения, что, на его взгляд, эти побои были плодом фантазии Ярошенко, поскольку ни фотографии, ни медосмотры не выявили никаких их следов. По словам судьи, это практически не оставляет сомнений, что Ярошенко «не били, и что он лгал».

Тем не менее, Рейкофф заметил, что истинность этих утверждений осужденного не была предметом детального судебного разбирательства: они были сразу отвергнуты судом, поскольку не имели отношения к вопросу о виновности Ярошенко.

В связи с этим судья удручил прокуратуру, отказавшись квалифицировать эти жалобы осужденного как отягчающее обстоятельство. Но даже эта неудача прокуратуры не отменяла того факта, что Ярошенко грозил весьма суровый приговор.

Судья констатировал, что федеральное «Уложение о наказаниях» предусматривает для Ярошенко срок от 292 до 365 месяцев тюрьмы. Рейкофф сразу оговорился, что не собирается давать россиянину больший срок, чем его подельнику нигерийцу Чигбе Питеру Уме, которого он приговорил в июле к 360 месяцам, то есть к 30 годам лишения свободы.

Здесь судья предложил защите и обвинению высказать свои соображения насчет того, какого срока заслуживает ростовчанин. Ярошенко, облаченный в синюю тюремную блузу, из-под которой выглядывала белая майка, сидел между защитником Зиссу и его помощником судебным переводчиком Андреем Гаркушей и внимал происходящему через наушники.

«Все это было враньем»

Первым взял слово прокурор Рэндалл Джексон, который попытался убедить судью добавить Ярошенко срок за жалобы на избиения, бывшие, по его словам, «чистейшим вымыслом». Прокурор отметил, что эти утверждения вызвали бурную реакцию в мире, особенно в России, бросили тень на американское правосудие и могли испортить карьеру сотрудникам правоохранительных органов США.

«Для меня несомненно, что все это было враньем, — согласился судья. – Побои, которые не оставили ни малейшего следа... Это одно из самых замечательных медицинских чудес нашего времени!» Рейкофф, тем не менее, повторил, что не будет считать эти утверждения Ярошенко отягчающим обстоятельством.

Адвокат Зиссу призвал судью не ограничиваться недолгим участием Ярошенко в преступном сговоре, а принять во внимание предшествующие 42 года его жизни и учесть, что он является «прекрасным сыном и отцом», что в зале суда присутствуют представитель российского генконсульства (вице-консул Александр Отчайнов — В. К.) и родные ростовчанина, который до этого «ногой не ступал на американскую землю».

Защитник снова призвал Рейкоффа приговорить Ярошенко к минимальному сроку — 10 годам тюрьмы и заметил, что «это будет четверть всей его жизни». Семья Ярошенко сейчас ютится в одной комнате на Брайтон-Бич, продолжал Зиссу, раз в неделю ходит к нему в тюрьму на свидания, которые длятся всего час, «скоро вернется на родину и очень долго его не увидит».

Адвокат также подчеркнул, что участие Ярошенко в преступном сговоре длилось очень недолго. Судья отверг этот довод и заметил, что Ярошенко успел поучаствовать в сговоре с рекордным количеством кокаина.

«Нам нужно учесть реакцию российского народа и земляков Ярошенко, — заявил Зиссу. — Мистер Гаркуша сказал мне, что россияне просто не понимают, как можно привлечь человека к суду за одни слова, а не за поступки».

Судья заявил, что для него важна точка зрения российских представителей, которые в письме призвали его проявить к Ярошенко снисхождение. «Но в разных странах бытуют разные взгляды на то, что считать антиобщественным поведением, — оговорился Рейкофф. — Если что-то законно в России, это еще не значит, что его нельзя считать незаконным у нас в стране».

Прокурор Джексон, который настаивал, чтобы Ярошенко приговорили к 30 годам, заметил, что тот обладал редкой специальностью, но предпочел зарабатывать не ею, «а наркотиками». Прокурор напомнил, что в разговорах с другими заговорщиками россиянин упоминал свои прежние рейсы с кокаином. Судья сказал, что относится к этим заявлениям осужденного вполне серьезно.

«Либо это была правда, — заметил Рейкофф, — либо он выдумывал, но делал это для того, чтобы его привлекли к участию в огромной сделке с наркотиками». Оба эти варианта выставляли Ярошенко в плохом свете.

40-минутное последнее слово

Судья спросил, не желает ли Ярошенко выступить с последним словом. Тот с готовностью встал с места и начал сбивчивый монолог, длившийся добрых 40 минут и завершившийся всхлипываниями.

«Господин судья, — начал ростовчанин, выступавший по-русски через переводчицу Изабеллу Аврутину. — Мне очень тяжело сейчас говорить, потому что в том, что говорилось в мой адрес, было много неточностей... Очень много сказано было вещей, которые ничем не обоснованы и которые ничем не подкреплены».

Я увидел, что на этом месте адвокат Зиссу едва уловимо заерзал в кресле. Его подзащитный снова отказывался признать вину, лишая себя последнего шанса сократить приговор.

«Я всегда был законопослушным человеком, — продолжал Ярошенко в том же духе. — Я повидал много стран. И я всегда уважал законы страны, в которой я нахожусь! Я очень сожалею, что я позволил себе оказаться в ситуации, в которой я нахожусь. Я не знал, что американский суд распространяется на другие страны. Если бы я знал, что так получится, я не стал бы играть в те игры, в которые меня затянули».

Это не были слова раскаяния, которые единственно могут помочь осужденному в американском суде на этом этапе дела. Закон предусматривает сокращение срока за чистосердечное признание вины. Ярошенко явно не собирался пойти по этому пути. Зиссу был вынужден дважды прервать его выступление и с помощью Гаркуши что-то говорил ему на ухо, после чего Ярошенко начинал просить судью о милосердии, но быстро уходил в сторону.

Он пытался объяснить свои злоключения плохим знанием английского. «Все строится на том, что я понимал (что мне говорят), — говорил он. — С моим английским очень тяжело выразить свою мысль. А когда говорят очень быстро, я не все понимал... Я сам себя слушаю и не могу сказать, какую мысль я хочу выразить на английском языке».

Из других его заявлений, кажется, следовало, что он действовал не совсем по своей воле, поскольку в Либерии, где разворачивался последний этап заговора, ему постоянно грозила опасность. «Данный регион, — говорил Ярошенко, — он очень опасный для пребывания белого человека. Белому человеку надо вести себя там очень аккуратно... Я пережил не одну революцию в данном регионе. Я знаю, что это такое. Где каждое слово может стоить жизни».

Ростовчанин снова убеждал судью в том, что отправился в Либерию единственно с целью купить стоявший там самолет.

После того, как Зиссу опять прервал монолог своего клиента, тот смиренно обратился к судье: «Я хотел бы попросить, чтобы вы были милосердны. Я прошу не за себя, а за свою семью. Я не имею денег. Моя семья сюда приехала полностью в долгах. Я был единственным кормильцем в семье... Также я хочу объяснить, что моя дочь осталась на произвол судьбы... Если бы я перевез тонны кокаина, я был бы миллионером!»

«Благодарю вас за содержательное выступление», — учтиво сказал судья, когда Ярошенко, наконец, замолчал, и приговорил его к 20 годам тюрьмы.

«Это гораздо меньше, чем предусмотрено «Уложением о наказаниях», — философски сказал мне Зиссу и объявил, что Ярошенко подаст апелляцию. Судья обещал ему для этой цели бесплатного адвоката.

«Я верила в демократию! — заявила российским журналистам мать осужденного Любовь Михайловна. – Нет демократии».

Владимир Козловский
Русская служба Би-би-си, Нью-Йорк