Цена карантина: российская экономика установила рекорд падения в ХХI веке. Комментарий Семена Новопрудского

За два месяца «режима нерабочих дней с сохранением заработной платы» (формально их было даже полтора, с 31 марта по 11 мая, но многие регионы сохраняли карантинные ограничения гораздо дольше) российская экономика пережила самый сильный обвал в новейшей истории. Такого не было ни в дефолт 1998 года, ни в глобальный кризис 2008-2009 годов

Если о медицинском эффекте локдаунов можно спорить, то для экономики карантин однозначно оказался чем-то вроде смеси техногенной катастрофы с полноценной горячей войной. По оценкам Министерства экономического развития РФ, в мае 2020 года ВВП России упал на 10,9% к маю 2019-го. До этого, в апреле, российская экономика рухнула еще на 12% год к году. Таким образом, за два месяца карантина мы «потеряли» почти четверть экономики.

С начала века такого обвала отечественная экономика не знала. До сих пор держался рекорд 2009 года, когда ВВП России упал на 7,8%. Сильнее, чем в апреле 2020 года, в постсоветской истории России экономика вообще падала лишь дважды — в 1992 году, когда ВВП рухнул на 14,5% и в 1994-м — на 12,7%. Даже в дефолтном 1998 году экономика потеряла лишь 5,3%.

Майская статистика Росстата дополняет этот «фильм ужасов», участниками которого из-за пандемии коронавируса и избранных государством способов реакции на нее оказалось подавляющее большинство россиян. Розничная торговля в мае рухнула на 19,6% год к году — и это после падения на 23,4% в апреле. Потребление услуг в мае упало на 40%. Пассажирские перевозки — на 82,8%. Грузооборот (один из важнейших показателей здоровья экономики) — на 9,5%, причем даже сильнее, чем в апреле.

Официальная безработица в России — даже притом, что у большинства лишившихся работы россиян по-прежнему нет привычки регистрироваться на бирже труда, — в мае оказалась на десятилетнем максимуме, достигнув 2,14 миллиона человек. По сравнению с маем 2019 года она выросла в три раза.

Причем такой обвал случился несмотря на то, что, по данным исследования НИУ ВШЭ, во время самоизоляции 51,3% россиян продолжали постоянно ходить на работу.

Когда в России вводили режим самоизоляции, 31 марта, в стране был зафиксирован 501 случай заражений COVID-19 и восемь смертей. Спустя почти три месяца, когда страна постепенно выходит из локдауна, мы считаем большим успехом чуть меньше восьми тысяч ежедневно выявленных зараженных, а менее 100 человек в сутки у нас умирало с 25 мая только однажды — 22 июня.

Но есть и хорошая новость: совершенно очевидно, что сейчас мы не имеем дело с системным экономическим кризисом. Это медицинский форс-мажор. То есть, если, сохраняя необходимые медицинские мощности, дать людям нормально жить и работать, экономика может восстановиться гораздо быстрее, чем кажется и чем было во время собственно экономических кризисов.

Но рассматривать новые тотальные карантины как адекватный способ реакции на «вторую волну» (притом что и первая не собирается заканчиваться) не приходится. Тем более что повсюду вирус твердо следует одному общему правилу: по мере роста заражений с определенного момента уменьшается доля критических больных и число ежедневных смертей. Причем это касается и стран, где есть повторные вспышки после прежнего угасания, то есть признаки той самой «второй волны».

Даже два месяца не такого уж строгого по китайским, германским или французским меркам карантина объективно оказались для российской экономики пределом возможностей. В личном качестве мы можем соблюдать меры предосторожности сколь угодно долго. А вот экономика в режиме самоизоляции и «нерабочих дней с сохранением заработной платы» жить не способна.