Роль военных расходов в экономике страны

Могут ли расходы на оборону и вооружения быть драйвером экономики, в частности российской? А как обстоит ситуация в Соединенных Штатах?

«Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят».

Николай Лесков, «Левша»

Этот текст — ответ на вопрос моей жены: «Военные расходы — это драйвер экономики или не драйвер?» Когда касаешься оборонного бюджета, то кроме обычного экономического взгляда неизбежно необходимо учитывать и военно-политический аспект. Если дело пахнет войной, то тут не до экономической эффективности, тут решается вопрос выживания страны, а значит, «все для фронта, все для победы». Оценка эффективности уходит на второй план, главное — произвести максимум оружия и приготовиться к войне. Потом, когда страна будет спасена, будем выяснять, как и за чей счет восстанавливать разрушенное хозяйство, но до того нужны результаты, а не оценки эффективности и понимание драйверов роста.

Так вот, если мы оцениваем риски масштабной войны как достаточно высокие, то вопрос супруги содержательного значения не имеет. Не важно, будут эти расходы драйвером или не будут — страну спасать надо! Но если в ближайшие годы мы рассчитываем избежать конфликтов, которые могут представлять реальную угрозу для самого существования страны и ее населения, то вопрос «приведут ли танки экономику к победе?» становится вполне закономерным. Ведь военные расходы составляют огромные суммы.

К примеру, оценка затрат федерального бюджета на оборону на 2019 год — немногим больше 3 трлн рублей. И эти деньги не падают с неба — это те налоги, которые платит бизнес, это существенная часть той сырьевой ренты, которая возникает при продаже на экспорт нефти и газа. Пошлины, налог на добычу полезных ископаемых (знаменитый НДПИ), налог на добавленную стоимость (в нашем случае 20% НДС), временами даже налог на прибыль (не всем удается ее спрятать) — все это попадает в государственную кубышку, а потом весьма конкурентно распределяется по отдельным статьям государственного бюджета. И каждый рубль, который пошел в оборонку, по определению не попал в образование, медицину или развитие инфраструктуры. А ведь если от дураков не избавиться, то хоть ситуацию с дорогами наладить можно?

Откуда дровишки

В России ключевым источником средств бюджета являются не налоги физических лиц, не корпоративные налоги перерабатывающего сектора, а рентные платежи. В этом смысле военные и работники оборонных отраслей такие же «иждивенцы», как госслужащие, пенсионеры, врачи и учителя. Но все они находятся не на иждивении массы трудящихся «коммерческого» сектора, а на иждивении газовой и нефтяной «трубы». Разница существенна: если некоммерческий сектор, в том числе оборонка, не содержится на деньги массового налогоплательщика, то и мнения этого налогоплательщика об организации этого самого сектора никто спрашивать не будет. Но в армию вкачиваются огромные средства, эти траты и их осмысленность — очень даже практически значимый вопрос. Поэтому интерес к эффективности оборонных расходов совершенно оправдан.

Тем более что история совершенно точно знает примеры, когда военные расходы играли весьма положительную роль в развитии экономики. США по большому счету вышли из Великой депрессии благодаря расходам на оборону во время Второй мировой. Еще в конце 1930-х экономика страны не оправилась от последствий Великой депрессии, несмотря на десять лет, прошедших с ее начала. Участие в мировой войне, необходимость перестроить промышленность на военные рельсы — все это привело к большим государственным тратам. Огромное количество мужчин ушли в армию, их места на предприятиях заняли женщины, выпуск военной продукции рос едва ли не по экспоненте, запускались новые предприятия, при этом люди были существенно ограничены в потреблении, ибо все ресурсы были брошены на цели войны.

С окончанием войны военный заказ сократился, в иных обстоятельствах это неминуемо привело бы к огромному сокращению объемов производства и безработице. Но сработал отложенный на годы спрос, и население начало потреблять, компенсируя ограничения военного периода. Благодаря этому спросу промышленность получила новый импульс и относительно мягко перешла с военного режима в режим мирного времени. Итак, два импульса — резкий рост военных расходов, а затем послевоенная реализация отложенного спроса самым очевидным образом вытащили США из последствий Великой депрессии.

Так что да, военные расходы — это драйвер роста экономики. Но… экономики США и в конкретный исторический период. Теперь посмотрим, как обстоят дела в России.

По косточкам

Являются ли военные расходы драйвером экономического роста в современной России? Предполагаю, что опасности большой войны нет (высказываю свое частное мнение, у Генерального штаба могут быть иные мысли). Значит, на оборонный бюджет смотрим как на чисто экономическую тему. И тут нам придется опять огрубить жизнь и вместо огромного количества отдельных статей затрат посмотреть на несколько наиболее значимых.

Деньги тратятся на довольствие военнослужащих; поддержание в рабочем состоянии и эксплуатацию боевой техники; закупку вооружений и создание новых. Статей, безусловно, гораздо больше, но думаю, что большая часть трат так или иначе относится к перечисленному.

Военнослужащие получили деньги. Что они с ними делают? То же, что и другие люди, — покупают еду, одежду, пытаются приобрести жилье. Полагаю, что поведение военнослужащих и членов их семей в этой части никак принципиально не отличается от потребительского поведения учителей, врачей или представителей иных профессий. А значит, эта часть оборонного бюджета является драйвером экономики не больше и не меньше, чем любые иные выплаты населению. И здесь все определяется тем, чья продукция присутствует в потребительской корзине. Если военные и учителя потребляют китайский ширпотреб, едят нидерландские или турецкие тепличные овощи, норвежскую рыбу, такие траты не могут быть существенным драйвером роста национальной экономики.

Эксплуатация боевой техники в конечном счете приводит к получению денег рабочими оборонных предприятий и ТЭК. В принципе полезно. То, что они сделают с этими деньгами, мы обсуждали несколько раньше. Повторяться не будем.

Закупка вооружений — способ накормить «Уралвагонзавод» и аналогичные предприятия. Безусловно, полезно. А чем иначе занять людей? Работа на ВПК — гораздо более социально одобряемое действие, нежели существование безработного, получающего пособие. ВПК, наверное, в наших условиях можно рассматривать как аналог общественных работ в США времен Великой депрессии, упоминавшейся уже неоднократно.

Можно ли этих людей задействовать альтернативно, с большей пользой? Не знаю, как минимум есть повод поразмышлять. Важно учесть, что работа в оборонном комплексе требует относительно высокого уровня образования и профессионального мастерства. Для этих специалистов переход в дворники или разнорабочие не выглядит развитием карьеры. Также надо отметить немаловажный фактор, что производство вооружений для своей армии, массовая их эксплуатация позволяет продавать эту продукцию и на экспорт. Никто не любит покупать то, что не использует в своей стране сам производитель: слишком велики риски. Экспорт вооружений и комплектации — это полезно. В конце концов, не на одном же сырье сидеть.

А пока зафиксируем, что все эти траты не отличаются принципиально по своим экономическим последствиям от расходов на любую иную социальную сферу. Конечно, у разных сфер разное предназначение. И здравоохранение, и образование, по сути своей, выглядят более полезно (по крайней мере, в мирное время). Но вот драйвером экономики они являются не больше и не меньше, чем военные расходы.

Справедливости ради должен отметить еще один немаловажный момент — я не рассматриваю никакие неэффективности и воровство при реализации оборонного заказа и в организации текущей службы наших военных. Логика такова: если при «нулевых потерях» эти затраты не могут быть драйвером роста экономики, то с их учетом — тем более. А крадут ли у нас 5% или 70%, пусть разбираются профильные специалисты.

И снова о деталях

Статья оборонных расходов, связанная с созданием новых вооружений, — это важно. И полезно. Может быть полезно. В этом деле задействованы длинные цепочки создания стоимости: от заводов — к конструкторским бюро и НИИ, от них — к академической науке и вузам, и так вплоть до общеобразовательных школ.

Для разработки новых видов вооружений нужны современные специалисты, оборудование, культура производства и исследований. Вроде эта часть бюджета должна и может быть драйвером роста. Она формирует волну спроса. Один рубль затрат, к примеру, в сырьевом секторе дает стране меньше пользы такого же рубля затрат в оборонке. Но и здесь не все так просто. Если цепочки разорваны, если новые образцы российского оружия делаются на импортной элементной базе, на иностранных станках, если не происходит конверсии технологий и ВПК не потребляет новинок из «мирных» отраслей (хотя бы потому, что их в современной России просто очень мало), если в свою очередь его разработки некому подхватить, есть подозрение, что реальный КПД всей этой махины гораздо меньше теоретического максимума. А главное — сегодня разработки ведутся не просто на базе старого советского задела, а советскими же инженерами и проектировщиками. И нет массовой смены, нет ни опытных 40-летних, ни талантливых 20-летних.

Когда-то работать в оборонке было весьма престижно и выгодно — высокие зарплаты, спецснабжение, общественное положение. В момент общественного слома начались неплатежи, очень существенное снижение жизненного уровня, потеря социального статуса кузнеца щита Родины. Молодняк искал альтернативы и нашел их. Сейчас и с престижем опять стало лучше, и люди подтянулись, но провал остался. Более того, он носит принципиальный характер — у людей появились разнообразные альтернативы. Талантливый инженер или математик может быть отлично востребован не только в оборонке, но и в нефтегазе, телекоме, банке, он может, в конце концов, уехать запускать свой стартап в Кремниевой долине. Нет больше железного занавеса и нет никаких существенных конкурентных преимуществ в оборонке. А это значит, что, с большой вероятностью, завтра и послезавтра мы просто не сможем (допускаю, что на самом деле уже давно не можем) выпускать современное оружие. А тогда и про драйвер говорить будет нечего.

Грустный вывод

Подытожим: мне кажется, что военные расходы по степени своей полезности для экономики страны сейчас не отличаются сколько-нибудь значимо от финансирования любых иных социальных отраслей. И полезность эта не внутри контура ВПК или министерства обороны, а в том, есть ли возможность подложить под банальный потребительский спрос, идущий от оборонного бюджета, адекватное предложение внутреннего производителя. Если спрос удовлетворяет в значительной степени импортер, то наш оборонный бюджет становится драйвером роста немецкого станкостроения, китайской электроники, малазийской или тайской легкой промышленности.

По эффективности лучше выглядит разработка новых вооружений, ведь она создает спрос на высокотехнологическую продукцию, образованных людей. Это спрос на качественные школы, современные техникумы, университеты. Спрос на науку. Но и здесь цепочки разорваны и полноты эффекта нет. Чтобы военные расходы стали полновесным драйвером роста, в стране должен быть не только обширный сектор производства средств производства, но и сектор, обслуживающий конечный спрос, — тот самый малый и средний бизнес, который абсорбирует деньги из оборонки, предложив свои товары и услуги. Смею предположить, у нас сейчас нет ни того ни другого.

Боюсь, что итоговым ответом на вопрос жены будет грустное сообщение, что в настоящий момент военные расходы не являются драйвером роста экономики России. Некоторое облегчение — это мысли о том, что и другие типы расходов ведут себя не лучше. А рост мы обеспечиваем тем странам, которые делают современную элементную базу, станки, инструменты, шьют нам одежду, производят продукты питания. Закон сохранения материи не нарушен. И это лучшая новость сегодняшнего дня.