Директор Физического института РАН Николай Колачевский, отпущенный под подписку о невыезде, поделился с Business FM своими предположениями о том, с чем связаны обыски, которые прошли у него дома и на работе
Директор Физического института имени Лебедева РАН Николай Колачевский в беседе с Business FM высказался об обысках, прошедших 30 октября у него дома и в институте. По его словам, претензии следственных органов связаны с фирмами, которые арендуют помещения в институте. Николая Колачевского отпустили под подписку о невыезде.
Какие претензии вам предъявляют?
Николай Колачевский: Я могу только цитировать документы, потому что на самом деле на словах все было как-то очень вежливо и туманно. По документам — пособничество в контрабанде элементов, которые могут быть использованы для военной техники. С содержательной точки зрения я за день кое-что смог выяснить. У нас есть арендаторы, их немного, около 20 фирм, все в основном технологического характера, они занимают небольшую часть площади. Одна из таких компаний, «Триоптикс», в частности, по-видимому, занималась экспортом оптических элементов, и камнем преткновения явились два так называемых окошка — такие стеклянные диски размером с тарелку, которые таможня не пропустила и рассмотрела как какой-то нарушающий их регламент товар. ФИАН к этому отношения вообще никакого не имеет, но все это почему-то получило такой яркий резонанс, что меня это скорее больше удивляет, то есть несопоставимый масштаб имиджевых потерь, когда 30 автоматчиков летают по организации и устраивают такой шмон, квартирные обыски. Вчера меня свозили в Следственный комитет, сказали, что у меня подписка о невыезде, сегодня в семь вечера будет допрос, причем в каком статусе, непонятно: то ли свидетель, то ли обвиняемый, то ли соучастник. Пока сказали на словах, бумаг, кроме ордера на обыск у себя в квартире, я не видел.
Что-то в ходе обыска у вас в квартире изъяли?
Николай Колачевский: Нет, у меня чистый акт. И на рабочем месте в институте тоже.
Все-таки ваша деятельность активно связана с международными контактами. У вас были в планах, может быть, какие-то конференции, мероприятия за рубежом?
Николай Колачевский: В ближайшее время у меня был план съездить на семинар по квантовым технологиям в Австрию на два дня через неделю. Работу вообще можно сейчас в унитаз спустить целиком. Причем недельки на две минимум, если ничем все это не кончится. Зарубежная научная деятельность вообще еще под большим вопросом, и я пессимистично на это смотрю.
Коллеги из-за рубежа задают какие-то вопросы?
Николай Колачевский: Понимаете, мы вошли в новую формацию. То есть в ФИАНе всегда делалось очень много серьезных закрытых работ, даже не то чтобы закрытых, но на государственном уровне. Все-таки водородная бомба Сахаровым была спроектирована, лазеры изобретены в ФИАНе, термоядерный синтез в ФИАНе, и кабинет директора ФИАНа — это такое место, к которому всегда с уважением относились, там очень много исторических вещей. И когда туда 20 мужиков заходят, не важно, с какими погонами, и начинают вас шмонать, это новое. Все очень напряжены, удивлены, потому что арендаторы есть у всех, связать деятельность института с деятельностью арендаторов, например, можно всегда. Причем масштаб я бы оценивал, если говорить конкретно про эти детали, о которых идет речь, в 100 тысяч рублей. Такой вот у меня в голове масштаб. То есть здесь даже денег нет. Вообще непонятно, если говорить про меня конкретно или про институт, какой у меня был бы мотив, чтобы нарушать безопасность страны. Вроде наоборот, мы за безопасность страны все ратуем, все директора со всех отделений, это наша вахта, причем широким фронтом идем. Я, честно сказать, просто рассматриваю это как какой-то очередной виток охоты на ведьм, причем довольно неумный виток, тем более за неделю перед выборами в РАН, к которым привлечено внимание всей страны. У нас выборная процедура по отделению физических наук происходит в ФИАНе.
Может, в этом причина?
Николай Колачевский: Может. Домысливать можно очень много, но коллеги-ученые связывают это напрямую, хотя я не сторонник. У меня просто вопрос дикой нескоординированности этих служб, такое у меня скорее ощущение. Там же была ФСБ, которая на самом деле была в курсе всех этих проблем давно, если они даже были, там был Следственный комитет и ГУБЭП МВД. Все трое, полный букет.
Вы сказали, что ФСБ была в курсе этих проблем, что вы имеете в виду?
Николай Колачевский: У нас же есть куратор в институте, наш институт курируется федеральной службой. Федеральная служба в курсе всей деятельности всех наших арендаторов. Поэтому тут тоже говорить, что кто-то что-то утаивал... Информации, которая была скрыта от спецслужб, не было.
Выборы в Российскую академию наук пройдут в середине ноября. Планируется закрыть 76 вакансий академиков и 171 вакансию членов-корреспондентов. Голосование проходит в один тур: кандидату нужно получить две трети голосов от академиков РАН и не менее половины от списочного состава академиков.
Из-за обысков позиции Колачевского могут быть подорваны, считает математик, академик РАН Виктор Васильев: «Есть такое правило, что, если возникает какой-то шум вокруг какой-то персоны, то, к сожалению, это приводит к тому, что этот человек не проходит. Проходят, как правило, те, про кого известно что-то хорошее и по поводу которого ни у какой из сторон нет ничего громкого. Считается, что лучше сидеть тихо. В данном случае, конечно, то, что он директор, имеет микроскопическое значение по сравнению с произошедшими событиями».
Николаю Колачевскому 47 лет, Физический институт имени Лебедева РАН он возглавляет с 2015 года. В этом году институт празднует юбилей — 85 лет. В его стенах работали семь нобелевских лауреатов, институт публикует 1,5 тысячи научных статей в год, отметил Колачевский. Ранее президент РАН Александр Сергеев заявил, что обыски связаны с хозяйственной, а не с научной деятельностью института.
