Глава Росимущества Ольга Дергунова: «Говорить о том, что планы приватизации не выполняются, я бы не стала»

На Петербургском международном экономическом форуме глава Росимущества Ольга Дергунова в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу рассказала о ходе приватизации крупных компаний с госучастием

На Петербургском международном экономическом форуме глава Росимущества Ольга Дергунова в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу рассказала о ходе приватизации крупных компаний с госучастием, а также поведала о том, как выполняется задача вывести чиновников из советов директоров АО подобных компаний.

— Ольга Константиновна, год назад здесь, на форуме в Петербурге, инвесторам обещали приватизацию. И были большие перечни крупных компаний, в том числе «Роснефть». Фактически за год случились Сбербанк и ВТБ, несколько ограниченных пакетов. По всем остальным госкомпаниям — от «Роснефти» до ОСК и до ОАК планы приватизации уменьшаются, а сроки отодвигаются. Произошел какой-то общий пересмотр отношения к этой теме?

— За 2012 год состоялось несколько сделок. Среди сделок — продажа акций компании «Апатит», потом был Сбербанк, потом был Мурманский порт, потом был Ванинский порт, потом был ВТБ. Мы закрыли сейчас 2 сделки: это «ТГК-5» и авиакомпания «Сибирь». Поэтому говорить о том, что планы приватизации не выполняются, я бы не стала.

— Не то, что не выполняются, они меняются.

— Начиная с 2012 года вышло два определяющих документа. Первый — это указ президента в мае месяце, который говорит о том, что до 2016 года нужно выйти из компаний несырьевого сектора, и необходимо, чтобы государство также уточнило свои планы по отношению к иным компаниям. Но за пределами остаются компании военно-промышленного комплекса, есть еще одна из сносок.

Второй документ — в июне 2012 года государство сформулировало топ-30 компаний в списке, по которым целесообразно было выйти до 2016 года. И, начиная с июля, с каждой из этих компаний мы начали работать, уточняя маршрутные карты и определяя, по сути, вместе с менеджментом и профильными министерствами и ведомствами, в какой степени готовности находятся компании, для того чтобы достичь результатов.

И на сегодняшний день мы лучше понимаем возможности или невозможности ряда компаний. В качестве примера такого уточнения из плана приватизации 2014-2016 года мы исключили две компании: «Россельхозбанк» и «Росагролизинг», где дискуссия о целесообразности приватизации этих активов и анализ действующей бизнес-модели привела к появлению предложений, которые все поддержали на сегодняшний день, о преобразовании их в институты развития, нежели чем в продолжение текущей бизнес-модели.

Мы предлагаем в этой связи не включать эти компании в план приватизации и будем докладывать это решение правительству Российской Федерации. Есть и иные уточнения, которые мы провели. Например, по отношению к таким компаниям, как «Алроса», мы уверились в том, что наша маршрутная карта о продаже 7% из федерального пакета и 7% из субъектового пакета (из республики Саха-Якутия) на 2013 год, это ощутимая и реальная сделка, которую мы все дружно готовим. Поэтому какие-то вещи мы решили не пересматривать. Где-то внесены уточнения, как, например, в случае с «Объединенной судостроительной компанией» или «Объединенной авиационной компанией».

— Они военного профиля. «Ростехнологии» — это военного профиля компания?

— «Ростехнологии» не входит в этот список. Тем не менее, эти компании находились в списке на приватизацию и построили свои «дорожные карты». Мы дали уточнения о том, что до нормализации хозяйственной деятельности предприятия с усилиями, которые необходимо прикладывать не только менеджменту, но и государству, целесообразно отодвинуть срок этой приватизации, но не во имя отодвигания срока, а во имя того, чтобы успеть сделать целый ряд новаций в управлении этими компаниями.

Что такое план 2014-2016? Это уточненный план тех крупнейших активов, которые были сформулированы в 2011-2013 году за минусом тех, которые продали. В этой связи «дорожная карта» — это не усилие менеджмента, это совокупность действий, в которых активное участие должно принимать и правительство РФ, и все те регуляторы, которые определяют бизнес-среду для существования этих компаний.

Мы говорим о приватизации РЖД, как о возможном подходе к изменению структуры акционерного капитала инфраструктурной монополии. Для того чтобы подойти к этой сделке, мы понимаем, что до 2016 года возможность приватизации 25% у нас есть. Насколько это целесообразно делать в 2014 году или в 2015-м, или в 2016-м, будет зависеть, например, от того, поддержит ли президент РФ в принципе предложение о приватизации, когда пройдет первый шаг изменения закона об особенностях регулирования железнодорожного транспорта, в принципе разрешающие отчуждение акций. Сегодня у нас есть прямой запрет. И в зависимости от этого будут формулироваться сроки движения по этой маршрутной карте. Вывод: «дорожная карта» определяет совокупность усилий регуляторов, правительства и компании, чтобы наилучшим образом, описав актив, и управляя этим активом, подготовить его к отчуждению акций в наивысшей точке своей капитализации.

И это приводит нас к следующему: не поменялась политическая задача — уменьшить роль государства в экономике, но приоритеты, каким образом мы это достигаем, вот здесь произошли уточнения. Год назад Владимир Владимирович Путин, выступая на Питерском форуме, сказал: очень важно, чтобы приватизация, которую мы делаем сейчас по крупнейшим активам, была понятна, предсказуема для общества, согласована с обществом, была не в ущерб экономике РФ.

Вывод, который мы отсюда делаем: мы не спешим продать актив любой ценой, у нас нет цели выйти к определенному часу и определенному дню; мы хотим продавать актив в хорошей фазе, хорошие активы в надежные руки, которые дальше продолжат развивать этот актив. Поэтому все, что потребует уточнения, улучшения структуры активов, надо делать, потому что это помогает активу стать лучше. Все, что помогает сделать этот процесс прозрачным и предсказуемым — через экспертные дискуссии, через наличие различного рода обязательств, которые накладывают на себя стороны — это все надо делать.

И третье — поддержка общества говорит нам о следующем: надо принимать на себя социальные обязательства в ряде активов, которые мы будем продавать. Архангельский траловый флот - предприятие является градообразующим, системообразующим для этого региона. Мы обсуждаем вместе с субъектом РФ, с губернатором, какого рода социальные обязательства мы положим на инвестора, чтобы этот актив сохранился в том виде, в котором он работает именно в этом регионе. Уменьшит ли это стоимость? Да. Любое ограничение уменьшает стоимость актива. Готово ли государство пойти на уменьшение стоимости? Готово. Во имя прозрачности, предсказуемости и социальной значимости этого объекта, достижения этого социального консенсуса.

— Вы сказали, что политическая линия не изменилась, политическое решение осталось, но сроки выхода государства из крупнейших компаний растягиваются. Это, в целом, возможно, вредит инвестиционному климату в стране? Отсутствие развития конкуренции наносит какой-то ущерб или нет? Все-таки год назад хотели сделать это быстрее.

— Это не наносит ущерб конкуренции, экономике, это делает экономику лучше, предсказуемее. И если дивиденды, которые платят нам сегодня эти компании за счет улучшения управления, реструктуризации активов, приведут к тому, что инвесторы получат актив в лучшей форме за чуть большие деньги, потому что он будет более качественным, от этого выигрывают все.

— Насчет дивидендов. Была поставлена задача, чтобы государственные компании платили 25% прибыли в виде дивидендов.

— Не менее 25%.

— Не нанесет ли это ущерб их будущему? 25% прибыли... Все-таки в разных компаниях могут быть разные инвестиционные этапы.

— 25% — это та величина, которая родилась после дискуссии с компаниями. И это та величина, которая позволяет и компании развиваться, и акционеру получить доход, поскольку существование компании в акционерном обществе предполагает появление прибыли и разделение прибыли между акционерами. Поэтому здесь должны быть счастливы обе стороны: если величина больше или равна 25%. Поэтому развитию компаний не мешает.

— Это нужно бюджету или это новый шаг именно в формировании новой корпоративной структуры?

— Формирование культуры управления своими активами. У любого актива должна быть предсказуемая дивидендная политика для акционеров. Она не может меняться каждый год. Если она меняется каждый год, то тогда надо забыть об инвестпрограммах. Чистая прибыль, в том числе, является источником для формирования дальнейших инвестиций в развитие компании. Формирование устойчивого денежного потока, предсказуемых величин, которые компания на этапе планирования — 25% уже закладывают свои финансовые модели, позволяет очень четко компании спланировать те действия и те необходимые заимствования, которые она может делать и, по сути, правильно спланировать свою финансово-хозяйственную деятельность.

Это лучше, чем каждый раз идти и «договариваться», сколько ты готов отдать акционеру. Не надо договариваться. Должно быть правило, которому все следуют. Вы видите перед собой Минэкономики и Росимущество как часть этого министерства, которое заняло позицию, что все компании должны платить не менее 25%. Это дисциплина, которая формирует определенную культуру управления в каждой из компании. И не важно, кто ты — космическая промышленность, нефтяная промышленность или любая другая отрасль. Предсказуемость и отдача на капитал. Два ключевых фактора.

— В свое время поставлена задача вывести чиновников из советов директоров АО с госучастием. Реализована ли она до конца? И оправдан ли был этот подход?

— Эта работа идет. Одномоментно невозможно вывести всех чиновников из советов компании, просто потому что в стране есть 2,5 тысячи компаний, в части из которых в советы директоров независимые директора идти просто не хотят. Эта компания, находящаяся в не очень хорошей финансово-хозяйственной ситуации. Понимаем и разделяем желание людей работать в экономически эффективных крупных компаниях. Но есть еще 2,5 тысячи, в которых тоже надо работать. Мы, начиная с сентября прошлого года, стали формировать советы директоров и замещать представителей государства независимыми директорами вместе с профессиональными ассоциациями. Мы сформировали комиссию, которая, по сути, проводит отбор независимых директоров как в компании крупнейшей, так и в те 2,5 тысячи, которые надо формировать. Потому что мы хотим сформулировать те компетенции, которые каждый из советов директоров должен получить, когда мы вводим туда независимого директора.

— Есть отдача? Когда были чиновники членами советов директоров, они автоматически реализовывали директивы.

— Реализация директив, замена независимыми директорами не меняет.

— А иную роль независимые директора выполняют?

— Мы увидим это на ближайшем корпоративном сезоне. Это замещение происходит сейчас в массовом порядке. И мы увидим, как это будет работать на сезоне, когда они сейчас будут избраны в советы директоров. Здесь дорога с двусторонним движением. Государство, выбирая независимых и строя по компетенциям, каким образом и кто лучше будет соответствовать в том или ином совете директоров, должно поставить им задачу.

Что мы хотим от независимых директоров. Если задачу не поставить, будет также как и прежде. Приходит директива, в лучшем случае проголосовали. В худшем вообще не стали ничего делать. Перед собой ставим задачу — описание компетенций и научиться ставить задачу и проверять ее исполнение. От независимых ассоциаций ждем верификации качества работы совета директоров и тех независимых, которые являются членами этих ассоциаций. Через год проверим.

— Члены советов директоров получают зарплату?

— Не все.

— А есть общий подход, правило по вознаграждению за труд членом совета директоров?

— В 2008 году были изданы рекомендации, которые требуют уточнения. Но унифицированного положения, которому все следуют, на сегодня нет. Это одна из наших задач.

— В этой сфере вам известны какие-то злоупотребления?

- Я не смогу сейчас ответить на этот вопрос. Это не то, что является самой тяжелой задачей.

— Скорее всего, это не самый важный вопрос в терминах общей экономики. Но важно, за что зарплату люди получают...

— Механизм определения ключевых показателей эффективности компании, для компании с госучастием и, как следствие, показатели эффективности для членов совета директоров и менеджмента — это связанные вопросы. Но сначала мы должны ответить на вопрос: какие компании с госучастием мы хотим таким образом измерять. Потому что масштаб в 2,5 тысячи компаний — где-то у тебя есть одна акция, где-то 100%, не управляемый масштаб.

Невозможно провернуть эту махину. Компаний с участием государства должно быть значительно меньше. И в госпрограмме, которую мы разработали по управлению госимуществом, количество компаний с госучастием АО к 2018 году, мы видим не более 300. Это должны быть очень нужные и важные стратегически оправданные предприятия, в которых государство будет лучшим управленцем. Оставшиеся 2300 должны управляться профессиональными управляющими бизнеса.

— История «Связьинвеста» и «Ростелекома» тянется уже 15 лет. По последним сведениям есть идея продать пакет «Ростелекома» до 50% большой тройке сотовых операторов. Так ли это?

— «Росимущество» вместе с Минэкономики вышло с инициативой, что когда мы завершим формирование АО «Ростелекома» и сформируем долю государства, что произойдет технически между июнем и сентябрем, этот актив столь хорош, что целесообразно государству выставить его на продажу и искать квалифицированных инвесторов для управления этим активом. Мне неизвестно о структуре сделок, которые кто-то может обсуждать. Мы не приступали к структурированию сделки.

— О портах и аэропортах. Мы выбрали модель, что порты мы приватизируем. В Европе это не самая распространенная вещь. В Европе часто порт как инфраструктура остается в госсобственности, а частные компании операторы терминалов и так далее. Мы порты будем приватизировать?

— Мы исходили из тех решений, которые были приняты президентом и правительством, включив эти активы в план приватизации. Мы не пересматривали и не пересматриваем это решение. Дальше вопрос квалифицированных инвесторов, которые могут управлять тем или иным портом. Будет сделка — будет обсуждение. Мы оставляем просторы и правительству и президенту при обсуждении подготовленной сделки принять решение и вплоть до того, чтобы отказаться от сделки, которую мы можем совершить.

— Приватизация аэропортов. Будут новости в ближайшее время?

— Мы сейчас занимаемся вместе с компаниями управлением и подготовкой реструктуризации активов и улучшение акционерного капитала в этих компаниях. Это потребует, возможно, дополнительных усилий по консолидации ряда активов внутри компании с госучастием. Пока двигаются два параллельных процесса. Реструктуризация «Шереметьево» как объекта управления и внутри наведение порядка, определение, что должно быть включено в периметр этих активов, также как во Внуково. Параллельно двигается процесс по обсуждению целесообразности формирования московского авиационного узла, единого под госконтролем. Обе идеи сейчас на столе. Разрабатывать надо обе и по мере принятия решений станет понятно, куда надо двигаться.